"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Сойдя с коня, Лют небрежно бросил повод – его тут же подхватил один из двух следовавших за ним всадников, явно бережатых, – и подошел к Лису, протягивая руку. На лице его сияла широкая искренняя улыбка.
– Ну ты… – Лис хотел сказал «ты вырос», но мужчине около тридцати лет такое говорить неловко. – Итить-колотить, совсем боярином стал!
– Так мы в Киеве не из последних! – Лют засмеялся, пожимая ему руку и похлопывая по плечу. – Мне Мистиша говорил, что ты здесь, приехал, пока мы еще в Хольмгарде были, я уж думал тебя сыскать…
Лют жил при отце все те годы, что Свенельд провел в земле Деревской. Лис видел, как он растет и из мальчонки превращается в отрока, сам учил
– Давай хоть поговорим! – Лют отвел Лиса чуть дальше от дороги, где их никто не мог бы задеть. – Мистиша говорил, ты к нам приходил два раза – чего больше-то не заходишь? Мы с ним одним двором живем, у меня там жены, дети. – Он засмеялся, радуясь, что ему есть чем похвастаться. – И Соколина пока при нас, со всем своим выводком. Я в отцовой старой избе живу. Жена-красавица, княжеского рода. Мистиша только сейчас один – его жена уехала к себе в родные края, моя Величана одна за всех хозяйничает.
Величану Лис видел – она-то оставалась дома и принимала гостей, пока Лют был на севере. Даже было думал, что это новая жена самого Мистины, сменившая знакомую ему Уту, – такая была бы и князю впору.
Слушая Люта, Лис бросил быстрый взгляд по сторонам. Болва предупреждал, что ему ни в коем случае нельзя являться на Свенельдов двор и показывать, что у него есть какие-то дела с Мистиной. Тогда и Люту не надо бы стоять с ним на виду у всего Подола и Киевой горы! Его, что ли, не предупредили?
– Ты Болву-то видел? – спросил тем временем Лют. – То есть Бьольва. Он тоже здесь, на Олеговой горе живет. Женился тоже – давно уже.
– Виделся я с Бьольвом. Он мне все рассказал, – с намеком сказал Лис, надеясь, что Лют опомнится.
Или младший брат воеводы в это дело не посвящен? Одно дело – дорогой кафтан, серебряная гривна и хороший конь, но полное доверие – другое.
Но нет – лицо Люта сразу омрачилось, улыбка исчезла, глубоко посаженные глаза сердито сузились.
– И что ты об этом думаешь?
– Думаю… – Лис поколебался, не желая сказать слишком много, – что такой большой человек может себе позволить… усмирять своих врагов так, как считает нужным.
– Вот как? – Лют бросил на него ожесточенный взгляд, его дружелюбное оживление угасло. – Ничего себе! Это был внук твоего прежнего господина, и его убийство ты считаешь дозволенным? Как мелкая шалость, того коня в
– Какое убийство? – У Лиса мороз пробежал по хребту от ощущения опасной лжи. – Он сказал, пара стрел мимо, бережатому руку оцарапа…
– Оцарапали! Они убили и самого Улеба, и двоих бережатых, Гисли и Рауда! Ты бы видел… Я видел тела прямо на месте, при мне их подняли, когда осмотрели. Улеб лежал в воде, он был изрублен, как… как… – Лицо Люта исказилось от ярости. – Эти бешенцы его рубили в три меча, уже упавшего! Там было такое месиво… меня чуть не вывернуло, а я с семнадцати лет повидал… Его хоронили, голову в плащ завернули, показывать было невозможно!
– А Бьольв… – начал Лис, уже поняв, что Лют говорит о каком-то совсем другом деле.
– Этого придурка там вроде бы не было. Хотя тролль его знает. Игмор с двумя братьями, еще там кое-кто – всего их было семеро, этих угрызков. Ты их не знал, они в твое время еще мальцами были. Это все сыновья Ингваровых старых хирдманов.
– А Улеб… это старший сын Мистины?
– Ну да! Чего там Болва тебе наболтал, я не знаю, это он своих выгораживает. Хотя ему-то хорошо, лучше всех: как Игморова братия сгинула, он теперь у князя первый человек, ётуна мать.
– Кто?
– Да Болва! Бьольв наш. Он с того самого лета в гридях был, от Ингвара к Святославу перешел, женился там же, на Хрольвовой дочери, чтобы совсем уж своим стать и прошлое все загладить. И Святослав их выгораживает: дескать, никто не знает, как там все было, Улеб с двумя парнями сам себя зарубил в три меча, а Игмора с братией водяницы увели.
– Да… – осторожно согласился Лис. – Бьольв мне туману напустил, я ничего не понял… Но раз уж мы с тобой так удачно встретились, может, ты мне расскажешь толком, как все было на самом деле?
Успокоившись, Лют охотно принялся рассказывать. Лучше него никто и не знал подробностей этого дела, разве что Малфа, которая тогда разбудила его на заре и рассказал, что его племянник убит. Он видел тела, как они лежали на месте гибели, видел пятна крови и следы на траве и песке. Лис внимательно выслушал, но о Болве и своих разговорах с ним не упомянул ни словом. Он еще слишком мало знал, чтобы делать выводы и что-то решать, но уже было совершенно ясно: его пытались использовать в чужой игре, завязав ему глаза. Болва от имени Мистины посулил ему серебро за выстрелы в кого-то, но еще не сказал в кого. А теперь выясняется вдруг, что Мистину и самого князя Святослава разделяет – или связывает? – кровная вражда и обязанность кровной мести. И его, Лиса, с его людьми пытаются засунуть в самую середину этого смертоносного вихря.
Мысль его лихорадочно работала. О найме Лют не упомянул ни словом. Не знает? Забыл? Но Болва не рассказал о самом важном в нынешних киевских делах, и это уже о многом говорило. Прежде чем делать любые дальнейшие шаги, надо разобраться получше.
Убедившись, что добавить к делу Лют ничего не может, Лис распрощался с ним. Лют звал его заходить на Свенельдов двор в любой вечер, обещал пива и мяса, и он пообещал зайти, но дня не назвал. Сперва требовалось обдумать уже известное.
Итак, думал Лис, оставшись в одиночестве на дороге и глядя вслед троим всадникам, Бьольв от имени Мистины нанимает нас кого-то «напугать». И выходит, что этим кем-то может оказаться сам князь. Хорошо, если кто-то из его сторонников. Но если он сам… тогда это дело вполне может оказаться из тех, где исполнителей в живых не оставляют. Это нам велено стрелять мимо. Если в то же самое время кто-то другой выстрелит точно… а виноваты окажемся мы… Таинственность, с которой все обставлено, говорит о чем-то подобном.