"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Да и случай ли? Дединка вспомнила Завея, парня решительного и неглупого. Его сосредоточенный взгляд, когда он разговаривал с Кощеем… Завей ведь мог, прежде чем сюда явиться, предупредить старейшин в Былемире, что скоро навья рать отправится на перехват смолянского обоза…
Эти две вылазки связаны между собой? Мужики подгадали свое нападение, чтобы явиться на Кощееву гору, когда большая часть навцов уйдет? Уж не стоит ли за всем этим чей-то единый замысел? Живя в Свинческе и общаясь с Остромирой и Рагнорой, Дединка была наслышана о подобных хитростях, в коих искусниками считались варяги и русы.
Но продумать эту мысль как следует она не успела. На крыльце послышался спешный топот многих ног, потом резкий скрип отворяемой рывком двери. Дединка
– Вы сбесились? Куда вы меня тащите? – вопила она. – Пустите, я сама пойду!
Но они будто не слышали, да и не понимали по-славянски. Третий вдруг схватил ее за ноги, поднял, и они понесли ее, как бревно, торопясь и поскальзываясь. Дединка перестала биться – упадут и уронят. Подумалось, что они собираются ее сбросить со стены; от ужаса обдало холодом, но она сдержала крик.
Затащить ее по узкой лестнице на вал не получилось: идущий первым отрок упал, и все четверо оказались на земле у нижних ступенек. Барахтаясь, пытались подняться.
– Тудо тыште! – завопил один, мерянин, подняв голову. – Она здесь!
– Давай сюда! – по-славянски ответил Кощей.
– Тушко каяш! [832] – Другой отрок выразительно подтолкнул вставшую на колени Дединку, показывая на верхнюю часть вала.
Морщась от ушибов, подобрав подол, чтобы не наступать на него, она полезла на вал. Мельком увидела, что еще двое-трое навцов лежат неподвижно, несколько сидят на земле с внутренней стороны, на одежде их темнеют пятна крови. Видно, осада дорого обошлась немногочисленным защитникам. Снаружи слышался шум голосов, но в ворота пока не били. Деготь догорал и еще чадил, хоть и слабо, и осаждающие, как видно, выжидали, пока он прогорит весь и можно будет возобновить натиск.
832
Иди туда!
На валу возле Кощея осталось всего три человека. Сам Кощей стоял по-прежнему гордо, опираясь на свое копье, по виду невредимый. Уж не думает ли он и ее поставить в строй? Какой из нее боец?
Кто-то из отроков, поднявшись вслед за Дединкой, сильно подтолкнул ее в спину; поскользнувшись, она проехала вперед и чуть не врезалась в Кощея. Тот обернул к ней свою криво сидящую личину, выбросил руку, схватил Дединку за плечо и притиснул к себе, словно прикрываясь ею. Она вскрикнула от неожиданности, но тут же умолкла: жесткая холодная рука перехватила ей горло. Копье с грохотом упало наземь.
Едва в силах вздохнуть, выпучив глаза, Дединка, однако, теперь хорошо видела, что происходит внизу. За валом толпились человек тридцать-сорок мужчин и парней. Впереди виднелись несколько знакомых лиц, но Дединка не сразу сообразила: это Доброван, Милобуд, Веселин из люторичей, Вегода – родич бабки Перучады из Мыслова городка. Все они держали оружие: топоры, луки, копья. У кого-то была в руках крышка от бочки, заменявшая щит. И все смотрели на Дединку – с таким же потрясением, с каким она смотрела на них.
Горла с левой стороны коснулось что-то холодное – это Кощей, одной рукой притиснув Дединку к себе, второй прижал к ее горлу длинный варяжский нож.
– Узнаете свою девку? – прогрохотал у нее за спиной голос Кощея. Она была с ним почти одного роста, и он выглядывал из-за нее сбоку. – Только троньте еще ворота – сброшу ее вам на головы. Поняли как?
– П-погоди! – Доброван поднял безоружную руку. – Девка-то тебе чем не угодила?
– Хотите ее живой увидеть – убирайтесь отсюда вон. Еще один шаг к воротам – и ей конец.
Никто не двигался. Дединка едва-едва дышала, очень ясно ощущая, как впивается в кожу острое лезвие ножа-скрамасакса. Прикосновение было хищным, от него в кровь проникал яд близкой гибели,
Как во сне Дединка видела потрясенные лица сородичей. В воздухе висел густой запах гари. Прошло сколько-то тягучих мгновений.
– Назад, ётуна мать! – прорычал Кощей у нее за спиной. – Бросай оружие и вон с горы. Никаких резких движений.
Доброван выпустил топор и попятился. Поднял руки, показывая, что не опасен.
– Назад, братцы! Не дергайтесь никто, пожалейте девку… – слабым голосом попросил он своих.
Дединка очень хорошо представляла: сейчас кто-то из толпы возжелает стать витязем из сказаний, вскинет лук… Она даже не успеет увидеть выстрела…
Шаг за шагом весняки отступали. Доброван пожалел племянницу, хотя, не будь ее здесь, былемиричи непременно ворвались бы на Кощееву гору, выбив бревном ворота, его ведь уже некому оборонять…
Когда последний из нападавших скрылся внизу тропы за деревьями и большими камнями, рука Кощея разжалась, и Дединка осела на землю. Едва хватило сил накрыть ладонью то место на горле, что еще ощущало острый холод лезвия. Кощей убрал нож, но теперь этот холод останется с ней навсегда. Наполнит каждый миг, пока она остается на Кощеевой горе…
Глава 6
Красен был человеком опытным и осторожным. Двадцати восьми лет, он возрастом превосходил всех в Игморовой братии, в которую вступил, женившись на Баёне, одной из сестер Игмора. Иметь в тещах мать Игмора, Жельку, он врагу не пожелал бы, да и Баёна в нее пошла, но ради вхождения в круг «названных братьев» самого Святослава потерпеть стоило. Вместе с князем Красен прошел через немало трудов и опасностей, включая тот переход от хазарских владений в окрестностях Карши до днепровских порогов, который они проделали вдевятером, каждый день подвергаясь опасностям быть убитыми, плененными, утонуть, умереть от голода и жажды, столкнуться с опасным диким зверем. Но княжеская удача Святослава хранила их. Иное дело выпало теперь… Не десять, не двадцать раз за эти полгода Красен проклял тот летний вечер на Волхове. Ну почему он не напился тогда пьяным вдрызг, не ушел на рыбалку, не отправился к кому-нибудь в гости, не захворал на худой конец, а попался на глаза Игмору, когда тот созывал побратимов на злополучное совещание на причале, подальше от чужих ушей. Их собралось там семеро. В тот же вечер они вызвали Улеба, сводного брата Святослава, в пустынное место у Волхова… и еще до ночи там лишились жизни пять человек. Улеб и двое его телохранителей, а с их стороны – Грим, родной брат Игмора, и Агмунд, другой их зять. Уцелевшим пятерым пришлось бежать в чем были, чтобы уклониться от обвинения в убийстве. Сейчас в живых остались двое: Игмор и Красен. Другие трое – Добровой, Градимир и Девята – уже пали, убитые мстителями. А возглавлял тех мстителей Бер, двоюродный брат Святослава и Улеба. Игмор и Красен избежали смерти только благодаря посланнице Одина. Набрали себе дружину, ушли за тридевять земель, обосновались на Кощеевой горе. Казалось бы, оторвались от погони и могут спокойно дожидаться Святослава в тех краях, куда он непременно придет тем же летом: об этом походе речь велась не один год. Только дождаться… И вот – проклятый Бер Тороддович опять появился за спиной. Скорее разделаться со смолянским обозом, пополнить дружину и попытаться нанести решительный удар, чтобы избавиться от преследования, – на этом сосредоточились все мысли и желания Красена. Святослав не выдаст. Хотя бы их двоих он сумеет спасти, особенно если они еще раз докажут свою преданность и полезность. Только бы вернуться в гридьбу и в Киев. Отсюда, из этих клятых лесов, даже визгливые голоса Баёны и Жельки казались пением ирийских птиц.