Князь Алтайский

Костин Константин Александрович

Видимо, мои сомнения и беспокойства как-то отразились на лице — ну не получается у меня покерфейс, не получается! — потому что старик-отшельник успокаивающе взмахнул рукой:

— Неверно я высказался, боярин Викентий. Не твоя эта тайна, в том смысле, что это не из тех, которые ты хранишь. Эта тайна — из тех тайн, что людям неизвестны, потому что им они и бесполезны, а тебе пользу могут принести большую в твоих делах и чаяниях.

Ага… Я расплел извилины обратно. Короче говоря — он что-то знает и хочет мне рассказать. Не про серебро ли в

здешних горах? Послушаем…

— Вопрос об источнике твоих знаний, отец Руслан, остается открытым.

— Кто всего себя молитвам и служению посвящает — тому знание само приходит. Знаю я, что ты — Викентий Георгиевич, боярин из рода Осетровских. Что род твой враги почти под корень извели, последний ты остался — знаю. Что от врагов своих скрываясь ты сюда прибыл — знаю. Знаю и о том, что не прятаться, как заяц трусливый, ты сюда пришел, а, чтобы вотчину новую основать, сильную, могучую, а уж потом этой силой своим врагам противостоять.

Ну, допустим. Правда, подключение к космосу у отца-отшельника глючное, потому что не совсем такие у меня планы, но, расскажи он их прямо такими, какие они у меня в голове — я бы заподозрил, что отец Руслан мысли читает.

— … вот об этом и тайна моя, — закруглился старик, — Есть здесь, совсем рядом с моим жилищем, место заветное, на горе находится…

Он наклонился ко мне и понизил голос:

— Кто на том месте встанет, да посохом о землю ударит, да пожелает земли себе в вотчину взять — тот столько себе земли в вечное владение получит, насколько его сил хватит. Хоть до самого горизонта, хоть еще дальше.

Отшельник откинулся назад, опершись спиной о стену, и добавил уже обычным голосом:

— Когда боярин себе вотчину получает, он к своему Источнику обращается. Вот и тебе надо к Источнику обратиться, силу его через себя пропустить и держаться, ее пропуская. Насколько у тебя сил хватит — столько земли и получишь. Если много в тебе силы, а я вижу, много ее — то землю можешь получить, с иными правителями сравнимую.

Мне вдруг вспомнился фактик, что на территории Алтайского края могут поместиться четыре Швейцарии, две Австрии или одна Греция. Потом, следом за ним, пролезла шутка о том, что европейцев настораживает тот факт, что русские меряют свои земли территориями других стран… Я встряхнул головой, отгоняя всякую чушь.

Заманчивое предложение, чего уж говорить.

— Я, тогда, пожалуй, чуть попозже к тебе вернусь, отец Руслан. Сначала к себе съезжу, отдохну, подкреплюсь, сил наберусь…

…посоветуюсь кое с кем кое о чем…

Старик развел руками:

— Воля твоя, боярин Викентий, я тебя принудить не могу. Только вот какая закавыка — получить вотчину на заветном месте можно только один день в году. И день этот — сегодня. Отчего я так и обрадовался, увидев, что ты сам ко мне приехал, иначе целый год ждать бы пришлось.

— Что ж ты, отец Руслан, сам ко мне не пришел, если знал, что время на исходе? — с легкой укоризной покачал я головой.

— Знания, они не спрашивают, когда

прийти. Только сегодня мне стало о сроке известно, как раз перед твоим приходом…

— Видимо, сам Бог так положил, — покачал я головой.

Старик поморщился:

— Не упоминай всуе. Так что ты решил, Викентий Георгиевич? Сейчас отправимся или до следующего года ждем?

Я решительно встал:

— Идем!

3

Место, на которое привел меня отец Руслан, было козырное: почти на самое вершине горы, поднимающейся над заснеженными верхушками деревьев, за твоей спиной — остальные горы взмывают ввысь, перед тобой — расстилается лесное море, рассекаемое полосой реки. Летом здесь, наверное, красиво до безобразия. Не удивлюсь, если в двадцать первом веке здесь построили наблюдательную площадку для туристов, с перилами, биноклями и ларьком с лимонадом.

— Вот здесь вот, — старик-отшельник указал мне на округлое пятно посреди заснеженное опушки на склоне горы. Почему-то именно в этом месте снег решил растаять раньше остальных, так что мои сапоги ступали по бурой прошлогодней траве.

— Вот здесь?

— Да.

Я встал так, чтобы смотреть на пейзаж — наблюдать-то лучше красивое, верно — оглянулся на поглаживающего длинную бороду отца Руслана, чуть прищурился, пытаясь рассмотреть моих стрельцов за деревьями. Старец сказал, что во время ритуала получения земли нельзя находиться рядом слишком большому количеству человек. Собственно, и ему, по его же словам, тут особо делать нечего, но он готов мне помочь.

— Начинать?

— Начинай, — по-доброму улыбнулся отец Руслан, только морщинки вокруг глаз разбежались.

Я вздохнул, взял посох в обе руки и ударил им о землю. Только чавкнуло. Стиснул пальцы на посохе, бросил взгляд на расстилающуюся передо мной землю…

И расхохотался:

— Да! Да!!! ДАААА!!! Все эти земли теперь — МОИ!!!

Глава 19

1

Запомните, детишки, кхе-кхе… Вот примерно так я обращусь к своим внучатам, когда стану винтажным газогенератором и буду сидеть в кресле-качалке, накрытый пледом и плести байки о том, каким лихим парнем я был в юности. Для этого я даже найду себе в Руси семнадцатого века качалку и плед.

Так вот, скажу я внучатам, запомните, детишки — если какой-то совершенно незнакомый человек ни с того ни с сего хочет вас облагодетельствовать, подарить вам что-то совершено бесплатно или же совершенно бескорыстно помочь — беги от него сразу же, не оглядываясь. Ибо, бескорыстные помощники, конечно, в нашей жизни встречаются, но гораздо, гораздо реже, чем пройдошливые мошенники. Поэтому, если ты получаешь что-то бесплатно, значит, купили тебя. Или, как говаривал мой двоюродный дядя, начинавший свой бизнес в лихие девяностые: «Если ты не понимаешь, кто в схеме лох, значит, лох здесь — ты».