Князь Стародубский
Шрифт:
— Ходят слухи, что они покровительствуют торговле и защищают купцов. — Заметил я.
— Это так. Все же монголы не совсем звери и понимают важность нашего дела. Но! Что толку, если некуда везти товар, никто его не купит в сожженной деревне?
— А что говорят ваш правитель и беки по поводу их натиска на границы?
— Мне не ведомо, что они говорят. Или что думают. Скажу только за себя, князь. Четыре года назад мы их наголову разбили, когда они возвращались домой. Сабудэй еле ушел, а Джебе так и остался на поле. Я сам там был, князь. Так что один раз разбили, разобьем и другой. Хотя война
— Ну-ну. Кстати, не желаете попробовать красного. Оно покрепче, немного, но такое же вкусное.
Купцы уже захмелели, но все же с сомнением посмотрели на второй кувшин. Решившись, согласились. Выпили еще.
— Хочу купить у вас всех невольниц и жеребцов. — Заявил я.
— Это очень хорошо! — Обрадовались те. — Думали до самого Владимира добираться придется.
— Сколько желаете за все?
Начался торг, вялый правда какой-то.
— А нет ли у тебя, князь, еще такой посуды на продажу?
— Как не быть. Только дорогая она до ужаса. Очень тонкая и трудоемкая работа. Это ведь все из горного хрусталя выточено, который добывают с огромным риском только далеко на севере, в краях саамов.
Прониклись, стали торговаться активнее. Я отметал все их предложения с негодованием. Право слово, что за цены! Ходили вокруг да около еще минут сорок, наконец озвучили то, чего я ждал. Я им сервиз, ну и вооон ту безделушку (кивок в сторону зеркала), а они мне пять невольниц и одного жеребца. Я засмеялся.
— Всех. Всех невольниц и всех жеребцов за сервиз. А безделушка стоит, как два таких сервиза и пытаться меня обманывать не хорошо.
Опечалившиеся торговцы выпили по новой и стали меня уговаривать не заламывать так цену всяким пустяковинам. Но я уперся. Предложил им вспомнить как часто и много ли они видели таких товаров? А девок и жеребцов пруд пруди во всех землях. К тому же я намекнул, что эта сделка не последняя, я им еще сделаю заказ на кое-что, и уж тогда они свое наверстают. В конце концов ударили по рукам. Им сервиз и зеркало поменьше, мне все девки и жеребцы.
Сисястую получил Беляй, вместе с жеребцами, одну оставил себе, остальных велел поместить пока в усадьбе и строго охранять. Молодых мужиков у нас полно, могут не удержаться и использовать до смерти. Купцам заказал еще с десяток невольниц и столько же кобылиц. Обещал за все два сервиза и три таких же зеркала. Те посовещались и пообещали привезти или поздней осенью, или уже следующей весной. Скорее второе.
День обдумывал, как бы все половчее организовать, потом вызвал холопку Куницу и спросил прямо:
— Хочешь на волю?
— Нет!
Вот те раз.
— С дочерью отпущу.
— И куда я пойду, князь? Я двадцать лет при тереме твоего отца, теперь у тебя. А кто у меня есть там? — Она махнула рукой в сторону ворот.
— Может родичи остались. Я бы помог добраться до родины.
— Почему хочешь меня прогнать, князь?
Я объяснил, что я хочу на самом деле. Особенно упирал на предполагаемые выгоды для нее.
— Кстати, если захочешь, живи сколько нужно при моем дворе, не прогоню. От двух лишних ртов не обеднею. Некого мне больше на это место поставить.
Куница подумала и согласилась. Обсудили детали. Затем велел привести невольниц.
—
Те неуверенно закивали. Что ж, буду мучатся, но мысли свои в их головы донесу. Это заняло несколько больше времени, чем я рассчитывал. Короче, решил я создать бордель, для своего воинства. А то скоро парни до непотребства дойдут. У них сейчас, почти у всех, период гиперсексуальности, готовы засунуть во все, что имеет хоть какое-то отверстие. Пока жили у себя, им было проще. Нравы в это время совсем не строгие. А вот у меня им пришлось туго. Негде и не с кем. Как-то раньше я об этом не подумал. Мне тут священный отряд, как в Фивах, даром не нужен.
Посему сейчас девять девушек, затем подвезут еще, селятся в лагере. Приставлю к ним охрану, пора парням начинать нести караулы, а то расслабились, избавленные от всех, не связанных с тренировками, дел. Мамкой у них будет Куница. За ней присмотр, налаживание быта и учет поступающих средств. Процесс будут оплачивать мои вояки по установленным расценкам. Прибыль будем делить так: 25 % на хозяйство, продукты, одежду; 25 % мне, 10 % Кунице, 40 % девушкам. Принимать не больше 5 человек в день на каждую, я дам задачу своим десятникам согласовать очередность. Работницы, как накопят на выкуп, могут быть свободными, идти куда хотят (ага, ага, есть им куда идти, как же), или продолжать свою трудовую деятельность, пока не соберут на старость. Учитывая, сколько серебра будет крутиться в лагере, это время может наступить довольно скоро.
Так я заодно получу назад часть своего серебра, уходящего на зарплату пехоте. Хм! Может им поставить там еще шашлычную, караоке и ночной клуб? Будут служить за бесплатно … Нет, подожду пока.
Отвел женскую толпу в лагерь, показал, где будут жить. Подозвал десятников и все им растолковал. Повеселели до невозможности. Велел сразу брать дев под охрану. Цену назначил в четверть серебряника. Лица резко потускнели. А то! Спустят все на это самое, окажутся и без денег, и без сил. Так же будут думать и пойдут в бордель только когда совсем припрет.
Дело пошло. Напряжение, витавшее незримо в воздухе, исчезло, парни стали сосредоточеннее. Своим ученикам по лекарской части подробнейшим образом рассказал про венерические болезни, даже принял экзамен, все ли запомнили? Велел девочкам осматривать женщин не реже раза в пять дней. А если, не дай Бог, что-то обнаружат, то тогда вступят в дело мальчишки и выявят сволочь, принесшую заразу. Лечить такое сейчас нечем, разве что из своего мира притащить. Так что будем осторожны.
Учеников малолетних теперь не оставлял своими заботами. Еще с весны искал в сети травники, изучал рисунки и рецепты, переписывал на пергамент и на основе этого теперь учил. Когда скрепил все листы воедино, вышла толстенная книга и это всего за два месяца! Подростки таскались по полям и лесам под охраной кого-нибудь из кметей и собирали ингредиенты возами. Сортировали, сушили, укладывали и развешивали на хранение. Пришлось пристроить к их маленькому домику в лагере, где они жили, сарай. Между прочим, они получали по одному серебрянику в месяц, как и новобранцы. Кормились же с солдатского стола. И одежку, которая на них как горела, тоже я им предоставлял.