Княжна Разумовская. Спасти Императора
Шрифт:
Но я не позволяла себе расслабиться ни на мгновение. Серж задумал этот танец не просто так. Я должна быть настороже.
— Как твоя голова, сестрица? — спросил он проникновенным шепотом, когда к нам присоединились и другие пары, и наш разговор потонул в общем шуме. — Память не вернулась? Говорят, второй удар помогает устранить последствия первого.
Я резко повернула голову и, задрав подбородок, посмотрела ему в глаза. Брат усилил хватку: мои пальцы, зажатые в его руке, онемели, и я перестала их чувствовать. Лежавшая
А вальс все играл и играл, и Серж кружил меня по паркету все быстрее и быстрее. Воздуха не хватало, корсет давил на ребра и душил. Я пыталась сосредоточиться изо всех сил, но в какой-то момент потерялась в пространстве.
И тогда он меня толкнул. И подставил подножку.
Мелочный, мелочный жест. Серж хотел меня опозорить. Падение на балу — повод для сплетен на многие месяцы вперед.
Но меня спасли. Пока я балансировала, чтобы удержать равновесие, чужие, сильные руки мягко подхватили под талию и поставили меня на ноги. И сразу же отпустили, убедившись, что я твердо стою.
Сердце глухо билось в груди. Я обернулась, ожидая увидеть князя Хованского, но столкнулась взглядом с незнакомцем.
Он был высок и красив. И молод. Светловолосый, голубоглазый, в модном, чуть зауженном фраке он смотрелся настоящим щеголем. Все в нем с первого взгляда казалось таким легким, таким свободным. Как он улыбался, как он говорил, как он поворачивал голову.
И не понравился он мне тоже с первого взгляда. Что-то в нем было... не так.
А я ведь даже не помнила его имени. Не знала, знаком ли он с Варварой.
— Благодарю Вас, — я чуть склонила голову.
— За вашу улыбку, Варвара Алексеевна, я готов спасти вас, от чего угодно, — он потянулся за моей рукой, намереваясь поцеловать, когда к нам сквозь плотную толку буквально протиснулся князь Хованский.
— Граф Перовский, — сухо поздоровался жених, впившись взглядом в руку, которую незнакомец никак не отпускал.
— Георгий Александрович, сколько лет, сколько лет, — с виду дружелюбно отозвался тот, но вот улыбка его показалась мне насквозь фальшивой.
— Вы позволите? — еще более холодно и сухо спросил князь Хованский и едва заметно кивнул на мою руку.
И только тогда светловолосый граф меня отпустил.
— Конечно, конечно, — со лживой суетливостью поспешил он. — У вас обворожительная невеста, князь. Вам невероятно повезло.
— Да, — жених стиснул челюсть, сжав кончики моих пальцев. — Я знаю.
Мы отошли на два шага, и он повернулся ко мне, и я с удивлением поняла, что у него на лице не было ни кровинки. Оно побледнело, словно выцвело. Даже скулы как будто запали сильнее. Остался лишь взгляд. Пронзительный, пылающий, страстный.
— Следующий танец за мной, — сказал он каким-то странным голосом. Словно ему было тяжело говорить.
— Это приказ? Мы не на вашей службе, князь, — тихо сказала я.
— Что?.. — шепот
По лицу пробежала тень, но он быстро справился с чувствами. Отпустил меня, вытянул руки вдоль тела, чуть поправил парадный мундир, по-военному выпрямился и щелкнул каблуками.
— Позвольте мне иметь честь пригласить вас на мазурку и котильон, — сказал он торжественно и строго, склонив голову. — И на последний вальс.
В горле пересохло, и сперва я не могла вымолвить ни слова.
— С удовольствием, князь, — я все же справилась с волнением.
Он дернул уголком губ в намеке на усмешку и откланялся.
Я танцевала еще несколько танцев. Сразу после того, как князь Хованский меня покинул, подошли отец и Кира Кирилловна, которой полагалось всюду сопровождать меня, незамужнюю девицу.
Нашего общества искали многие: в основном, сослуживцы отца и подруги тетушки, которых она приобрела, пока была фрейлиной Императрицы. Я танцевала с их сыновьями и племянниками обычные, ни к чему не обязывающие танцы.
Самые главные — самые интимные и близкие — уже оставил за собой князь Хованский.
Весь вечер я тайком наблюдала за ним. К моему удивлению, он не танцевал. Все больше стоял в тесном кругу мужчин постарше, также облаченных в парадные мундиры. Они старались соответствовать правилам бала: быть улыбчивыми и весёлыми, но порой лица их делались столь суровыми, что становилось очевидно: обсуждали они вовсе не изящные па и менуэты.
Оттанцевав все танцы, которые я заранее обещала, я поняла, что, если продолжу, сил на мазурку с женихом совсем не останется. А мне бы этого не хотелось.
И потому я тайком выскользнула из душного зала на просторную, крытую веранду с мраморными колонами. За нею раскидывался сад, утопающий в ночной темноте.
Я вдохнула свежий воздух полной грудью, жалея, что нельзя ослабить шнуровку корсета. Щеки мои пылали после множества танцев и духоты. Я наслаждалась одиночеством и тишиной, пока за моей спиной торжественно гремела музыка, когда уловила слева от себя тихие шаги.
Развернулась и чуть ли не врезалась лицом в грудь улыбчивому графу Перовскому. Я тут же отскочила назад, на безопасное расстояние, обратив внимание, что мужчина зачем-то пытался меня удержать.
Он улыбался, смотря на меня, и эта улыбка не казалась мне ни дружелюбной, ни красивой. Я бросила взгляд за спину: двери, ведущие в бальную залу, были примерно в десяти шагах.
— Куда же вы спешите, княжна? — спросил он, сверкнув зубами. — Право, останьтесь.
— Нет нужды, — я покачала головой и шагнула назад. — Я уже освежилась.
– Жаль, княжна, — он притворно покачал головой. — Ведь вам могло бы это понравиться.
— Что?.. — пролепетала я, еще не понимая.
А граф Перовский уже стремительно преодолел разделявшее нас расстояние и вцепился мне в плечи.