Кочергин и Бескрылый
Шрифт:
У синего забора его уже ждал Дриго. Выглядел он сегодня необычно — прилизанный, в коротком чёрном пальто, перчатках, высоких ботинках и почему-то ремнях с заклёпками.
— Не думал, что здесь ещё концерты проходят, — произнёс Кочергин после приветствия.
— Это только вход, — улыбнулся Дриго, топая вдоль забора.
— А почему так странно называется — «Чёрная каракатица»? — спросил Кочергин, ёжась на морозе.
— Так это символ мести, — просто ответил Дриго. Потом обернулся, будто что-то вспомнил: —
Они как раз дошли до секции с отогнутым углом. Дриго оттянул его ещё дальше и улыбнулся:
— Прошу.
Кочергин поморщился, перелез через остатки забора. В зимней чёрной ночи заброшенный Дом культуры являл зрелище жуткое, но занятное. Как забытая игрушка на полу в детской комнате, где выключили свет. Завод у неё закончился, а ребёнок ушёл ужинать.
Следом за Дриго Кочергин двинулся к зданию ДК. С разных сторон по территории скользили тени, все они стекались к боковому входу. Кочергин и Дриго встали в конце очереди, собравшейся у сломанных дверей.
— Приложение открой, — через плечо сказал Дриго. — Я там тебе приглашение отправил.
Кочергин не сразу сообразил, о чём речь. Оказалось, ему в Ведьмограме действительно пришла картина, похожая на сплетение иероглифов. Именно такие картинки все гости и показывали громиле на входе. У того даже лица не было, как у чистильщиков, что гоняли по городу в трёхтонке.
Секьюрити механически отсканировал картинки с экранов смартфонов Дриго и Кочергина, и они прошли внутрь. Следом за другими зрителями пересекли разбитое фойе. Некоторые гости, в основном, подростки с разноцветными волосами, фотографировались на фоне огромного портрета Ленина.
— Привет, человек-космос, — отсалютовал Вождю Дриго.
Кочергин же просто осматривался. Как-то не верилось, что здесь, в полном разбитом запустении, можно сыграть хоть какую-то музыку. Потолок с осыпающейся штукатуркой, треснувшие колонны, обшарпанные стены. Паутина и пыль кругом.
— Так почему «Чёрная каракатица»? — снова спросил Кочергин, когда надоело разглядывать этот скелет культурного советского ископаемого. Как будто они попали в разлагающуюся тушу кита, выбросившегося на берег.
— Так назывался отряд, — тихо протараторил Дриго. — Слушай, а пошли в бар?
— Здесь ещё и бар есть? — удивился Кочергин.
— Ну да, — обыденно пожал печами Дриго. — Не всё же мне самому коктейли мешать. И потом, вдруг там будет Чанга.
— Кстати, а как она выглядит? — очень своевременно поинтересовался Кочергин. Вот же профессионал, даже досье на неё собрать не удосужился.
— Блондинка такая, — перебрал пальцами у головы Дриго. — Волосы совсем белые. Ирония, да?
— Не понял, — буркнул Кочергин, уворачиваясь от громилы в длинном чёрном плаще, усадившего себе на плечи девчонку лет семи, снимавшую всё вокруг на смартфон.
—
— Я сейчас не вдарил тебе в челюсть исключительно из уважения к твоей биографии, — процедил Кочергин, закипая от обилия не связанных друг с другом фрагментов информации. — Негоже лупить того, кто сжёг Содом.
Дриго запрокинул голову и шумно выдохнул. Потом собрался и заговорил, загибая пальцы:
— Во-первых. «Чёрная каракатица» — это отряд Вари Гранитовой. Помнишь такую? Красная карательница из аристократов. Всё Черноречье в крови утопила. Ну, по легенде. На самом деле, всё было не так, но это неважно. В общем, она же сама из Русаковых. А у них был загородный дом, а при нём — театрик. Находился он как раз на этом месте. — Дриго обеими руками указал на пол.
— Ну, допустим. При чём здесь месть?
— Так вот она, — развёл руками Дриго. — Их дом снесли, чтобы построить здесь Дворец. А теперь он в руинах. Но в нём всё равно играют.
— Не вижу связи, — устало проговорил Кочергин.
— Хозяева «Чёрной каракатицы» — из Русаковых. — Тут Дриго щёдкнул пальцами, рассыпав по старому полу разноцветные искры. — Вот почему я про них вспомнил. Там все женщины с белыми волосами. И Варя, и Агафья…
— Агафья Русакова, — произнёс Кочергин, возвращаясь в реальность. — То колье с аукциона. Оно вроде как ей принадлежало.
— Да ей тут много чего принадлежало, — повёл бровями Дриго. — Короче, пошли в бар, накидаемся корматушем.
— Это ещё что? — хмуро спросил Кочергин.
— Зелье по рецепту Агафьи Русаковой, — усмехнулся Дриго. — Бодрит и освежает.
— Если выживешь, — пробубнил Кочергин, следуя за Дриго.
Они смешались с толпой, одетой в чёрные тона, и прошли мимо кривой таблички с надписью «Буфет» и мигающей фигурной стрелкой. Действительно, в одном из помещений нашёлся бар. Прямо как в импортных фильмах — всё светится неоновыми лиловыми всполохами, дым коромыслом (боже, опять коромысло), люди со странными лицами и причёсками.
Мимо прошла дамочка в чёрном длинном платье с фиолетовым корсетом. Она несла два высоких дымящихся бокала и чуть не задела Кочергина локтем. Он увернулся, девица благодарно улыбнулась. Брюнетка с длинными локонами, не то.
Кочергин вообще старался высматривать блондинок, что в сумеречном мерцании оказалось непросто. Большинство барышень явились на концерт с разнообразными косами, в которые вплели цветные ленты. Миниатюрная девочка со множеством колосков, высокая дама с косой вокруг головы, пепельная тощая девица со впалыми щеками и длинными французскими косами. Белыми косами.