Код розенкрейцеров
Шрифт:
Но слухи о Сен-Жермене ширились. Поговаривали, что он вовсе никакой не граф, а Вечный Жид. Да, именно. Агасфер – иудей, отказавший Христу в отдыхе во время пути на Голгофу и за это обреченный вечно скитаться по свету. Не отсюда ли и удивительная осведомленность Сен-Жермена о делах минувших дней?
Примерно в то же самое время, а именно в 60-х годах восемнадцатого века, в Россию стали проникать розенкрейцеры. И вот что интересно. Некоторые из них тоже пытались посетить Тихореченск, а один человек, некий Полониус, был даже арестован в Нижнем Новгороде, поскольку направлялся в Тихореченск, не имея подорожной.
Возникает вопрос: есть ли связь между розенкрейцерами и Сен-Жерменом? Если учесть, что и розенкрейцеры, и Сен-Жермен поднаторели в алхимии, то можно допустить, что именно в этом они нашли точки соприкосновения.
Но почему все-таки
Хотя намеков и туманных ссылок было достаточно. Так, в работах английского мага Джона Ди, жившего в елизаветинскую эпоху, неоднократно встречаются ссылки на некий Абсолют, который будто бы находится далеко на севере, в Гиперборее. Под Гипербореей в ту пору подразумевали пространство, лежащее к востоку от Московии, то есть территорию, на которой нынче расположен Тихореченск. Правда, помимо Тихореченска на этой же территории лежат еще сотни городов, больших и малых. Джон Ди, видимо, пытался добраться до местонахождения предполагаемого Абсолюта, но скорее всего неудачно. Неизвестно, был ли Ди в пределах Московского государства, несомненно, однако, что он пользовался источниками, которые считал вполне достоверными. Ссылки на таинственный Абсолют встречаются и в других трудах. Парацельс утверждает, что владеющий Абсолютом имеет власть над астральным миром. Как это понимать? В прямом или переносном смысле? И что вообще такое этот Абсолют? Скорее всего предмет, поскольку он находится в конкретном месте.
Так ничего и не выяснив, Коломенцев через некоторое время забыл о своем интересе к проблеме Абсолюта и связи ее с Тихореченском. Вспомнил он об этой запутанной истории только тогда, когда судьба вновь сделала крутой поворот и вернула его на родину. И тут представилась возможность обосноваться именно в Тихореченске. Коломенцев охотно согласился на предложение работать на Тихореченском мелькомбинате. И вот он приехал в город, о котором раньше лишь слышал. Как он и представлял, Тихореченск оказался глубокой провинцией, все поиски хоть какого-нибудь знака, малейшей зацепки по интересующей проблеме ни к чему не привели. В архив доступа у него не было, да и вряд ли там имелись нужные документы, в краеведческом музее на него странно посмотрели, когда он начал расспрашивать, нет ли каких фактов, связанных с мистической стороной места, на котором расположен Тихореченск. Он не стал конкретизировать, мельком взглянул на пыльные чучела животных, коллекции минералов, ржавые мечи и кольчуги… Скука была уделом этого места. Оставалась библиотека. Может быть, здесь он найдет след, ведущий к мистической тайне Тихореченска. Но и в библиотеке не оказалось даже намека на нужные сведения. Правда, здесь он познакомился с библиотекаршей Мартой Львовной, очень приятной пожилой женщиной, обещавшей всяческое содействие. К его интересу она отнеслась с легким удивлением, но доброжелательно. Книг нужной тематики, конечно же, не оказалось, но общение с милой женщиной доставляло Коломенцеву удовольствие, и он продолжал время от времени захаживать в библиотеку. И ведь не зря захаживал. Именно Марта Львовна направила к нему этого молодого историка Олегова. И тут Коломенцев понял: тайна Тихореченска действительно существует. Где-то рядом с ним, по тем же улицам, ходят люди, посвященные в нее.
Дневники Пеликана доказывали – поиски Абсолюта продолжались до самого последнего времени, а возможно, ведутся и по сей день. Из записок он понял: ключ ко всей этой истории заключается в семействе Десантовых. И вот он отправился, что называется, наобум. И что же? Эта молодая женщина, Екатерина Десантова, встретила его весьма холодно и даже враждебно. Ни о каких загадках, ни о каких пеликанах она не знала; по ее словам, родилась в Тихореченске, а не была привезена из-за границы. Родители ее погибли в сталинских застенках, тетка умерла не так давно, а брат… Он и вовсе был не в счет. Словом, ниточка обрывалась. Но Коломенцев был уверен: Десантова знает больше, чем говорит. Но, с другой стороны, чего это вдруг она будет открываться первому встречному? Он скорее всего повел бы себя точно так же. Значит, нужно добиться ее расположения, войти, что называется, в доверие.
Коломенцев поднялся и медленно пошел вперед. Было уже совсем поздно, вокруг не было ни души. Коломенцев медленно брел по едва освещенной улице, перебирая обстоятельства и события сегодняшнего дня. Именно после встречи
Коломенцев так и поступил, что есть сил ущипнув себя за бедро. Боль он почувствовал, но сон не исчез. Вокруг царила ночь, тускло горели уличные фонари, духота постепенно сменялась прохладой. Значит, он не спит… Да уж конечно!.. Коломенцев вспомнил, как пытался прицепить ремень к потолочному крюку, как свалился на пол. Бред! Поведение, характерное для умалишенного. Но ведь в несколько минут с ума не сходят. Попробуем рассуждать логически. Все произошло после его ухода от Десантовой. Дальше? Он пошел домой, забежал в булочную, тут-то все и началось. А раньше? У Десантовой?
Он вошел, представился… Екатерина как будто была недовольна, хотя вела себя сдержанно. Угостила чаем… Чаем! Точно! В чай она могла положить какой-нибудь гадости, чтобы опоить его. Но зачем? Да и чай она подала еще перед разговором. Не могла же она опоить его, не зная, для чего он пришел.
Теперь поминутно. Вот он входит. Представляется…
Коломенцев попытался восстановить весь дальнейший ход событий. Она несколько растерянно улыбается, просит пройти в комнату. Он разувается, заглядывает в комнату. Видит кроватку со спящим малышом. Отказывается. «Тогда на кухне», – говорит Катя. Кухня блистает чистотой. Он садится на табурет, за стол, покрытый клеенкой. Перед ним ставят чай, какие-то домашние коврижки. Он начинает рассказывать, зачем пришел. Она слушает, лицо ее каменеет. Точно! Теперь он вспомнил. Улыбка сошла. Женщина насторожилась. А он, как дурак, продолжает разглагольствовать. Дневники Пеликана… Прага… Розенкрейцеры… Катя присаживается рядом, внимательно смотрит в его лицо, но молчит. А он упивается своими сведениями. Наконец он кончает выдавать информацию, вопросительно смотрит на Катю.
«По-моему, вы ошиблись, – холодно говорит она. – Ни о каком Пеликане, ни о какой Праге я не знаю». Дальше. Что она еще бормотала? Вроде ничего особенного. Он еще поперхнулся. Да, поперхнулся чаем. Закашлялся. И тут… А что тут? Он понимает, пора откланиваться. Он теряет интерес к разговору. Именно! Как бы впадает в мгновенную прострацию. Выдыхается. Интерес пропадает. Пора идти. Катя еще что-то говорит, но он как будто не слышит. Прощается, выходит на улицу… Дальше эпизод в булочной. Потом пошло-поехало…
Вернемся назад. Он полон интереса, просто упивается своей ролью исследователя. Дальше! Чай!!! Глоток… Жидкость пошла, как говорится, не в то горло. Почему? Ведь он обычно пьет очень аккуратно, не торопится. Коломенцев напряг память. Кажется, с ним случилось легкое головокружение. Именно! Так и было. И затем… резкий спад интереса, безразличие… уход.
Но почему?! Химическое воздействие? Почти исключено. Тогда что? Психическое воздействие? Гипноз? Но она его не гипнотизировала. Никаких пристальных взглядов, а ведь гипноз предполагает взаимодействие обеих сторон – гипнотизируемого и гипнотизера. Тем более у него, Коломенцева, есть привычка во время разговора не смотреть в глаза собеседнику. Не очень хорошая привычка, но в данном случае весьма к месту. Но было что-то еще… Какая-то мелочь, вовсе незначительная. Да! Катя доливала чай в чашку и брызнула себе кипятком на руку. Поморщилась. Тут-то он и поперхнулся. Ну и что? И все-таки воздействие с ее стороны имелось. Он все больше в это верит. Допустим, она воздействовала на него у себя дома. Вынудила уйти. А дальше-то… Неужели и в булочной… и в квартире? Но это просто невероятно.
Коломенцев остановился и оглянулся. Ему вдруг показалось, что следом кто-то крадется. Нет, померещилось. Хотя в этой тьме может таиться все что угодно. Во тьме!..
Он неожиданно вспомнил дневники Пеликана.
«Из тьмы они пришли и во тьму уйдут, – всплыло из памяти. – И хоть обличьем они люди, но по силе своей могут сравниться с демонами или падшими ангелами. Они не знают о своем предназначении, поскольку о предназначении не знает никто, но оно само найдет их, и откроются их глаза». Прямо-таки библейский слог, подумал еще про себя Коломенцев. Он попытался вспомнить, что там дальше.