Код убийства

Собакарь Наталья

– Ладно, если честно, я сам вызвался, – примирительно сказал Ивановский. – Мне по пути.

– Нехорошо, о мудрейший, возводить поклеп на моих янычаров. Они хоть и ума небольшого, но бегают резво.

– Про небольшой ум – это ты хорошо заметил. Сам-то как здесь?

– Погибшая при вчерашнем взрыве девушка была связана с Эриком Черновым.

Ивановский остановился и поднял на Беркута свои маленькие, близко посаженные глаза, в которых не было ничего, кроме усталости.

– Давай подробности, – вздохнул

он.

Беркут коротко изложил результаты расследования.

– Перепутали портфели, говоришь? – прищурился Ивановский. – Думаешь, все-таки Чернова хотели убить?

– Пока это самая вероятная версия.

– За что его, как думаешь? – продолжал выпытывать Ивановский.

– В сфере безопасности миллиарды долларов крутятся. Если убрать Чернова, это может уполовинить стоимость его компании.

– Даже так? – искренне удивился следователь.

– В таких делах очень многое завязано на личностях. Про Стива Джобса, Илона Маска, Павла Дурова слышали?

– Само собой, не в деревне живем.

– Вот, говорят, он такой же, только молодой.

– И борзый, рядом с которым уже два трупа, – вздохнул Ивановский. – Мне еще первое дело уйму крови попортило. Свидетели есть?

– Девушка одна в торговом зале была во время взрыва.

– Ох ты, невезучая, – покачал головой Ивановский. – Сильно ее?

– Обошлось, под стол успела заползти. Только синяки и ссадины и еще легкое сотрясение.

– Она тоже здесь лежит?

– Нет, уже дома. Как насчет того парня, который выжил. Я, собственно, к нему. Не знаете, он пришел в себя?

– Буквально на несколько минут и снова отключился.

Мимо них прошли две медсестры в облегающих халатиках. Оба посмотрели им вслед: Беркут с интересом, Ивановский по привычке.

– С чего вдруг вы этим делом занимаетесь? – поинтересовался Беркут. – Елисеев сказал, что ФСБ его себе забрали.

– Ты Елисеева больше слушай. На словах он забрал, а на деле запрос не прислал и не собирается. Конечно, если найдем чего, он себе прибрать не забудет.

– Что про выжившего парня известно?

Ивановский остановился и начал листать блокнот.

– Евгений Рыбкин, родом из Саратова, – читал он свои записи. – Приехал в Москву полтора года назад. Хочет стать писателем. Живет у тетки, Елены Александровны Рыбкиной. Подрабатывает в супермаркете рядом с домом и еще дворником. У тетки сын-аутист, так с ним тоже помогает.

– Звучит, как житие святого, – резюмировал Беркут.

– Не совсем. Отпечатки его у нас в системе.

– Сидел?

– Нет, условно дали. Драка, три года назад. Дал по голове какому-то местному мажору. Говорят, что мажор долго нарывался, но у него папа, связи, сам понимаешь. Тетка его Рыбкина скоро приехать должна. Пока сын в школе, с работы отпросилась. По телефону она плакала по нему, как по убитому. Я говорю, погодите, может, выкарабкается. Организм

молодой, сильный.

– Как у него пистолет в кармане оказался? – допытывался Беркут.

– Спрашивал. Тетка говорит, что оружия никогда в доме не было. Пистолет старый, давно не чищенный, не заряжен. Больше похож на антиквариат, чем на боевое оружие.

– Значит, глухо?

– Есть одна ниточка. – Ивановский хитро посмотрел на Беркута. – Завтра часам к пяти твои янычары обещали барыгу одного подогнать, что таким старьем промышляет.

– Так я завтра позвоню? – спросил Беркут. – У меня тоже новости будут. Обменяемся.

– Позвони.

– Может мне лучше самому с барыгой поговорить, – размышлял Беркут.

– Знаю я твои разговоры, – строго сказал Ивановский. – Ты себя сначала в руках держать научись.

– Это вы сейчас о чем? – спросил Беркут. – О тех трех делах, которые меня просили на тормозах спустить?

– И спустил бы, невелика потеря. Начальству виднее. Тебе из своего окна только улица видна, а у них картина шире. Взять хоть этого мелкого наркодилера Шулиани…

– Он школьницу изнасиловал.

– Та школьница напилась и сама на него вешалась, – махнул рукой Ивановский. – Шестнадцать ей уже. Думать своей головой пора.

– У меня дочери столько же, – тихо, но жестко сказал Беркут. – Нет у них мозгов в шестнадцать. У вас разве были?

– Ты наше поколение с ними не сравнивай, – завелся Ивановский. – Мы на огородах родительских все время проводили. В школьных мастерских работали. Отцы наши в семнадцать лет на фронт сбегали. У нынешних только и заботы что надеть, да какой телефон купить.

– У моей дочери забота, как задачку по химии решить.

– Она у тебя такая одна на тысячу. И вообще, ты, Андрей, все через себя пропускаешь. Вредно это. Шулиани, кстати, сдал всех, кому он деньги отстегивал. Там такая крупная рыба пошла, успевай только сачок подставлять. Опять же показатели раскрываемости вверх.

– Девочке этой изнасилованной скажите. Она порадуется вашим показателям.

Ивановский хотел возразить, но только махнул рукой и пошел по коридору. Глядя на его удаляющуюся фигуру, Беркут заметил, что костюм на нем старый, потертый, ботинки разношены до расхлябанности. Весь он был помятый, неухоженный.

Год назад жена Ивановского погибла при ограблении банка. Она зашла днем в отделение рядом с домом, чтобы оплатить коммунальные услуги. Четверо грабителей расстреляли заложников, после чего сами были убиты при штурме.

Андрей помнил его жену. Она несколько раз заходила в отдел. Трудно было представить более непохожих людей: дотошный зануда Ивановский и маленькая, вечно смеющаяся Ася.

Они познакомились в походе, еще когда были студентами. С тех пор каждый год в свой отпуск чета Ивановских ходила то в горы, то в долы.