Кодекс Хранителя
Шрифт:
Она перевела на него свой абсолютно спокойный взгляд, без капли удивления на миловидном лице.
— Снимешь?
— Позже.
— А укол когда?
Рубин не ответил.
— Будет резонанс — будет укол, — вклинился Влад, оборачиваясь и смотря на нее с нижнего ряда. — Иначе твой брат добро не даст. Не прочувствовал еще, понимаешь?
Хадиса понимала. «Резонанс» она успела прочуствовать прошлой ночью: не понравилось. Про блок догадывалась вчера утром, теперь мысленно поблагодарила рыжего за самоуправство.
Может, и ничем… Убили бы ее, как одну из близняшек, даже с куратором не связывались бы.
Подоспели Самсон и Линн, таща с собой полные рюкзаки пивных бутылок. Дружно узнали в них стащенную накануне настойку. Хадиса пить отказалась, Рубин вскинул брови и под добродушный смешок остальных передал свою бутылку Горру. Наблюдали за тренировками молча, почти час, иногда перекидываясь фразами и соображениями. Попивая из бутылок и раскрепощаясь, стараясь не трогать тему нападения. Получалось плохо, и разговор сходил на нет в очередной раз.
Предательство Максимилиана было непонятно. Если бы вместо него было насекомое… но нет. Он был все тем же Его Высочеством, ради которого они затевали сногсшибательную поимку журналиста.
— Улей, — прошептал Самсон… — Все утыкается в него.
— Причем здесь Улей? — удивилась Камилла — она села рядом выше, уверенно расположившись между Горром и Старостой. Рубин сидел справа от Хадисы. Самсон и Линн сели рядом с Владом, чуть ниже.
Несколько пустых пивных бутылок, в которые накануне прошлого вечера была перелита настойка, валялись под лавками.
— Притом, что фей мы грохнули много, а взять живыми не удалось никого… — пояснил Рубин.
— Живые есть… Адекватных нет, — поправил Трахтенберга Горр. — Все как с близняшками. При первой возможности телепатического воздействия из тела вырывается черная энергетическая мошкара. Теперь, правда, обошлись без выпотрошенных каналов.
— Но ведь не может же мошкара контролировать целого человека! — Замечание Рыловой было дельным.
— Вот потому все в фей и упирается, — вздохнул Самсон, присасываясь к бутылке.
Староста молчал, а потом его пальцы запорхали в сумбурной жестикуляции.
«Феи имеют то, к чему не имеет доступа большинство обывателей, — скорость поглощения и обработки информации… Им под силу придумать и воплотить что угодно. Вот только феи не имеют отдельных личностей, это всегда общая нейросеть. Общая память. Нет понятия смерти. Каждая новая ячейка — всего лишь очередное вместилище информации, которой может пользоваться все их общество… Улей — это один единый организм от начала и до скончания времен. Зачем им такие ритуалы в принципе? Мотив не ясен…» — говорил Староста.
В случае с Максимилианом мотив можно хоть за уши притянуть. Сила могла повысить его шансы на престолонаследование. Как ни крути — он был двадцать пятым в очереди.
Все упиралось в Улей. Зачем самообновляющемуся бессмертному социальному организму этот изощренный черный ритуал?
Гибель Веленки казалась абсолютно бессмысленной, впрочем, как и вся прошедшая ночь.
Тренировка закончилась. Зрители начали рассасываться. Тихонько ушли Линн с Самсоном. Они смеялись и ни на кого не обращали внимания. Хадиса провела их взглядом, прекрасно понимая, чем они займутся уже вскоре. Прикрыла глаза и печально вздохнула.
— Ты возбудилась. Силой веет, и голову сносит, — тихо прошептал Рубин, и Хадиса неожиданно для себя вспомнила, с чем сравнила его голос семь дней назад, до того как увидела его внешность.
Бархат с хрипотцой… Семь дней прошли неожиданно насыщенно.
— И что? — Она ни капли не смутилась, на лице всего лишь на миг проскользнула забавная улыбка, словно она не удержала рвущуюся изнутри мысль.
Как всегда, она была скрыта и зажата. Ему захотелось опять ей нашептать заклинание, чтобы она заикалась. Но теперь, когда она знает этот фокус, будет не так интересно. Гам вокруг выходил на новые уровни, напоминая своими интонациями произошедшее в столовой, только с более медленной скоростью. Оргия тогда знатная намечалась. Благо, послушники вмешались… Теперь же явно озадачились бойцы из Службы безопасности, не готовые к представлению.
Румянец слегка поддел щеки Хадисы, и Рубин невольно улыбнулся. Похоже, пора было смываться отсюда.
— Идём… — протянул он ей руку и потащил через немногочисленную толпу за собой.
— Куда?
— Без разницы… К тебе, ко мне…
Хадиса растерянно открыла рот, потом закрыла, крепко задумавшись. Возбуждение полыхнуло вдвойне, отчетливо отображаясь на окружающих недвусмысленными поползновениями друг к другу.
— Не надо…
Рубин молчал.
Теперь же резонанс стелил тела по трибунам в откровенных позах, прижимал их парами к стенам, не всегда правильно подобранными, иногда чувственно-девичьими… А иногда контрастно-мужскими.
Скорее всего, Самсон опять уединился с Линн, позабыв обо всем на свете, вот теперь и расхлебывай. Потому, не раздумывая, Рубин тащил ее за руку, чувствуя, как ее сила все больше поддевает его мозг.
Хадиса бежала следом, чувствуя откровенное дежа вю. Живот крутило. Кожа горела, а ее опять куда-то тащили… Хотя нет, не «куда-то». В этот раз перспективы были оформлены четко в рамки какой-то из двух комнат и очерчены широким разворотом мужских плеч. Попадающиеся парочки в своей откровенности вносили свою лепту, вдалбливая новые картины всестороннего общения в остатки пуританского восприятия Хадисы.