Кое-что по секрету
Шрифт:
Банни нагнулась к бардачку, чтобы достать розовый пояс, который она надевала по настоянию SlimmerYou, вышла из машины и открыла заднюю дверцу, чтобы вытащить с заднего сиденья картонную фигурку в полный рост.
– Идем, дорогая, – сказала она, беря фигурку под мышку. Хотя она когда-то ненавидела свое тело весом девятнадцать стоунов [6] , теперь Банни испытывала лишь сострадание к своему картонному двойнику. Та женщина была раздавленной, забитой и испуганной, но все же она смогла найти в себе мужество и сказать: «Все, хватит».
6
120,7 кг (прим.
У нее сдавило горло, как бывало всегда при воспоминании о прежних плохих временах. Но они остались позади, напомнила себе Банни. Теперь ее звали Банни Холлидей, и она могла со всем справиться.
Хорошо. Ее ждал зал, полный желающих похудеть, и им нужно было вдохновение. Им нужна была она. Быстро заперев машину, Банни высоко подняла голову и направилась ко входу в зал при церкви.
Есть ли что-то приятнее, чем войти в дверь собственного дома после суматошного рабочего дня и знать, что тебя ждут любимые телепередачи, вкусное блюдо, которое с готовностью согреет микроволновка, и бутылочка отличного вина? «Нет, – ответила себе Элисон, задвигая щеколду на двери и сбрасывая туфли. – Нет, ничего приятнее быть не может». Она знала, как весело провести вечер. Что бы об этом ни думала ее дочь.
– Неужели тебе не одиноко? Приходи к нам, если захочешь посидеть в компании, – предлагала Робин примерно девять миллионов раз только за прошедший год. К «нам» означало к Робин и всем остальным Мортимерам. Они были единым целым, а Элисон – явно лишней. Нет, она не сомневалась, что родственники ее зятя – милейшие люди. Робин обожала их всех. Но от этого Элисон лишь сильнее чувствовала, что проигрывает в сравнении с ними, как будто Мортимеры были настоящей семьей, давая Робин все то, что Элисон не сумела ей дать. Они подарили Сэму и Дейзи двоюродных братьев и сестер, теть и дядь, дедушку и бабушку, устраивавших вечеринки. Она такого веселья своим внукам дать не могла.
Ей следовало догадаться, что так оно и будет, еще на свадьбе Робин и Джона, когда в церкви на стороне Мортимеров было столько родственников и друзей, что им пришлось занять и сторону Робин, где сидели только Элисон и несколько университетских друзей невесты. Но все равно все увидели соотношение сил. Хуже того, Джини несколько лет назад пожалела Элисон, проявив неуместное сочувствие: «Должно быть, тебе порой бывает одиноко, Элисон». Ладно, хорошо, она сказала это по доброте душевной, но все равно каждое слово впилось в Элисон, словно колючка. Жалость другой женщины. Снисхождение другой женщины. Как смертельно тяжело должно быть Элисон, не устраивавшей семейных сборищ, не имеющей мужа и кучи детей, не чающих в ней души!
Ну, не совсем так. И зачем столько снисходительности? Элисон не было трудно, и она не чувствовала себя одинокой. Ничего подобного. Как человек может быть одиноким, работая парикмахером, проводя каждый день в новом доме, делая стрижки и слушая истории клиенток? И потом, у нее было столько друзей на форуме «Теленаркоманов»! Некоторые стали ей очень близки за прошедшие годы. А еще у Элисон была гордость, и поэтому с тех пор на все приглашения Джини Мортимер она отвечала: «Спасибо, нет». Потому что, по мнению Элисон, жизнь была слишком коротка, чтобы тебя тыкали носом. На нее не рассчитывайте.
Двадцать
Откусив кусочек лазаньи и войдя на форум, она напечатала: Добрый вечер всем! Как у вас дела сегодня вечером? Я вижу, что к нам присоединились новички. Добро пожаловать! Мы очень дружелюбные и будем рады поговорить с вами о телепрограммах! Ну, а теперь самый главный вопрос: что каждый из вас смотрит сегодня вечером?
Элисон включила телевизор, напевая себе под нос, пока просматривала вечернюю программу. В девять детективная драма, первая серия которой ей очень понравилась на прошлой неделе. До этого по BBC2 транслировали теннис, который ее всегда успокаивал. Для нее это были звуки лета – удар ракетки и свист летящего мяча. И, разумеется, она не без удовольствия смотрела на атлетически сложенных молодых мужчин в красивых белых шортах. Приятное времяпрепровождение. Что еще? Ага, старая добрая «Улица коронации» и…
БУМ! Раздался треск.
На улице прогремел гром, свет замигал, над головой раздался жуткий грохот. Телевизор зашипел и отключился.
– Ох! – воскликнула Элисон, расплескав от неожиданности вино. На мгновение она застыла, втянув голову в плечи, как будто потолок вот-вот мог обрушиться на нее, но тут же выпрямилась и с тревогой огляделась. К сожалению, телевизор молчал, не подавая признаков жизни. – Ну надо же… – с несчастным видом пробормотала Элисон. Она нажала на кнопку пульта, чтобы включить телевизор, но тщетно. – Не может быть… – простонала она, снова и снова нажимая на кнопку включения. – Пожалуйста, нет!
Так, во всем виновата гроза, это точно. Неужели молния ударила в спутниковую тарелку? И все электричество в доме вышло из строя? Элисон с тревогой вспомнила о мороженом, ожидавшем ее в морозилке, и вскочила. Нет, свет в доме был, сообразила она, включая и выключая лампы. Она прошла в кухню. Холодильник послушно гудел, часы на духовке показывали правильное время.
Дождь продолжал стучать в окна, когда Элисон вернулась на диван и съела еще немного лазаньи. «Ладно, – подумала она, – придется смотреть передачи на ноутбуке, пока я не выясню, что произошло с телевизором. У одной из моих клиенток, Бекки, муж – электрик. Он наверняка сможет его починить», – успокаивала она себя. Но когда она попыталась оживить экран ноутбука, оказалось, что на ее домашней странице висит сообщение об ошибке. Нет выхода в Интернет. Элисон была вне себя от досады.
– Только не это! – Неужели молния лишила ее еще и Интернета? Надо честно признать, что Элисон плохо разбиралась в электричестве, сетях и вообще в технологиях, поэтому ни малейшего оптимизма не испытывала.
Элисон мрачно доела лазанью, отодвинула от себя тарелку. Настроение упало. Ни телевизора. Ни Интернета. По крайней мере, у нее оставался мобильный телефон… Но кто захочет смотреть передачу на крошечном экране? Через две минуты у нее разболится голова, даже если она наденет очки для чтения. Ну и что ей теперь делать?