Когда даже ангелы посылают
Шрифт:
*
Привычка ходить по теневой стороне улицы прилипает быстро, а избавиться от нее практически невозможно. Вот и сейчас к зданию ведомства Кир подходил именно по теневой стороне. Хотя утреннее июньское столичное солнышко не идет ни в какое сравнение с пышущим адским зноем африканским монстром.
Его вернули на работу. В кабинет. На бумажки посадили. Хотя разбирательство еще шло, но начальство решило, что хватит ему прохлаждаться. Кир криво усмехнулся, дергая на себя тяжелую дверь. Наверняка, любой в этом здании, включая уборщиц,
За это свою фамилию Кирилл ненавидел. Это не фамилия, а клеймо.
В кабинете молча кивнул коллегам, сел на свое место. Он здесь долго не задержится. Посадили оформлять визы. Его - возиться с документами! Это наказание. Ладно, потерпит. А потом отец остынет и все решит. Или Кир уволится к черту отсюда. Наконец-то.
5.2
*
– Пап, как ты считаешь, тебе повезло с мамой?
– Экие, однако, вы философские вопросы задаете, барышня.
– А мама считает, что это ей с тобой повезло, - Катя подлила отцу чаю, который он принялся задумчиво размешивать.
– Видишь ли, Катюша... К моменту встречи с твоей мамой я был вполне себе взрослый мальчик, полностью сформировавшийся здоровенный циничный оболтус.
– Как я люблю, когда на тебя нападают приступы самокритичности, - Катя подперла щеку рукой.
– Это не самокритичность, а факты. Если бы я не встретил твою маму, я бы сейчас был совершенно другим человеком. А это было бы очень печально, согласись?
– Почему?
– Потому что я идеален, черт побери!
Катя звонко рассмеялась.
– Обожаю тебя, пап!
И, надеюсь, простишь вмешательство в твою жизнь. Но я по-другому не могу, дочь. Потому что тоже тебя очень люблю.
*
В кабинете сначала наступила тишина, а потом сотрудники стали собираться на выход. Кирилл оторвал взгляд от монитора. Ух ты. К нам пожаловало его святейшество Коробейников -самый-старший.
На подобострастные приветствия отец лишь кивал, ожидая, когда останется с сыном наедине. В этом заведении с людьми с фамилией Коробейников принято считаться. Кирилл - досадное исключение из данного правила. И из многих других правил тоже.
– Почему ты до сих пор не предоставил комиссии отчет?
– отец сразу перешел к делу.
– Работы очень много, - Кир кивнул на заваленный бумагами стол. Константин Федорович поморщился - то ли реплике, то ли неаккуратности кучи.
– Отчет важнее.
– Отчет всегда важнее работы, - пробормотал под нос Кир, остро чувствуя инфантильность своего поведения, но не в силах противостоять соблазну.
– Представить дело в том самом выгодном свете, о котором ты мне так воодушевленно расписывал - в твоих интересах, - отчеканил отец.
Он прав, но, черт побери, как неприятно это осознавать!
– А ты мне не менее воодушевленно заявлял, что больше палец о палец не ударишь,
Константин Федорович смахнул невидимую пылинку со стула и сел, аккуратно поддернув брюки. Отец все делал аккуратно, всегда с иголочки одет. Истинный дипломат, несущий на своих ровных плечах нелегкое бремя белого человека.
– Ты мне все припоминаешь верно?
– негромко проговорил Константин Федорович.
– Все сказанные в запальчивости слова, все поступки? Все записываешь, всему ведешь счет? Ты так и не простил мне. Ни-че-го.
Кир молчал. Сейчас не время и не место, но...
– Ты не дал нам проститься с матерью!
5.3
– Неправда. Вы простились с нею. Там, в Клайпеде.
– Мы не знали, что это прощание!
– Она знала.
– Конечно, - протянул Кир, чувствуя, как эмоции берут верх над разумом. Не время, не место для семейных обид, но не так уж часто выпадет шанс помотать друг другу нервы.
– Проще устроить прощание, чем организовать лечение.
У отца дернулась щека. Но и только. Он встал.
– Когда-нибудь ты поймешь, что есть грань, за которой бессильны медицина, деньги, связи. И единственное, что возможно сделать для человека - это скрасить и облегчить... последние дни. Не дай бог узнать тебе, что это такое - когда на твоих руках умирает женщина, которую ты любил всю жизнь. Когда-нибудь ты все это поймешь. Или нет...
– Рука отца легла на ручку двери. Остаток фразы он произнес совершенно ровным и бесцветным голосом.
– Отчет пиши. Срочно. Если не хочешь застрять тут.
Дверь закрылась с мягким щелчком. Кир опустил голову на руки. Он капризный и избалованный ребенок, это факт.
*
– Кирюшка, ну кроме тебя - некому! Не отца же просить!
Аркашина манера говорить - в нос, нараспев и слегка экзальтированно - бесила всех, даже отца. Но Аркаше прощали все. Аркаша - творческая личность и модный театральный режиссер.
– Кирюха, не вредничай!
– Аркадий, не дождавшись ответа от младшего брата, снова принялся за уговоры.
– Соседи мне уже весь телефон оборвали - воет эта зараза в гараже. Ждать, когда аккумулятор сядет - так она всю округу с ума сведет. Ребенок, ну съезди, проверь, что тебе стоит!
– Заведи себе ребенка и называй его ребенком, - фыркнул Кир. А потом вздохнул.
– В субботу, ладно? В это твое Переделкино не ближний свет ехать.
– Давай в субботу, - обрадовался брат.
– А с ребенками - это не ко мне. Это мне некогда.
– Отцу объясняй, - мстительно парировал Кирилл.
– Почему ты до сих пор не обеспечил Константина Федоровича внуками.
В ответ раздался лишь горестный вздох. Кир начал улыбаться. Это было не слишком благородно с его стороны, но когда кому-то еще прилетало от Константина Федоровича, Кир не мог не радоваться. Не все же ему одному. Но однако быстро устыдился и принялся расспрашивать Аркашу о работе.