Когда исчезает страх
Шрифт:
В трубке послышался негромкий голос матери:
— Янушка, мой мальчик, что же ты не едешь? Я заждалась. Обязательно привози Иру. Мы будем с нетерпением ждать вас.
— Хорошо, мама, постараюсь. Ни одной минуты лишней не задержусь в Берлине. Я тоже соскучился по тебе.
Перелетев из Москвы в пассажирском «Дугласе» на окраину Берлина, Ширвис прямо с аэродрома поехал в советскую комендатуру.
Помощник коменданта оказался на месте. Ян, пользуясь правом Героя Советского Союза, прошел к нему без
Помощник коменданта не спеша надрезал конверт, вытащил из него два листка и принялся читать. Тяжелые складки на его лице постепенно разглаживались, он улыбнулся:
— Жив, значит, Чубанов! Как он теперь выглядит: состарился, поседел?
— Не очень.
— И что же — в генералы метит?
— Так точно. Должность генеральская.
— Чем же я, товарищ капитан, смогу вам помочь?
Ширвис коротко изложил свое дело. Полковник, теребя мочку уха, задумался:
— Да-а… Ситуация, нужно сказать, не из простейших. Но ведь выпутывались и не из таких. Прежде всего разыщем в комиссии по репатриации капитана Жгура. Поговорим с этим деятелем и выясним: можно ли без вмешательства большого начальства забрать вашу Ирину Михайловну, то бишь Марию Блажевич, в наш сектор? Если да, то сложностей особых не будет. Вы ее сможете с собой захватить. Вас устраивает такой план?
— Вполне, — ответил Ширвис.
— Ну и чудесно. А пока — берите направление в гостиницу. Приводите себя в порядок и будьте готовы к встрече с англичанами. Думаю, часика через три мы вам кое-что сообщим.
Ширвис так и сделал: из комендатуры он поехал в гостиницу для офицеров, занял номер и стал выкладывать из чемодана вещи. Парадный китель оказался помятым. Ян позвонил дежурному старшине и спросил, нельзя ли достать утюг.
— А зачем самому гладить? У нас это дело отработано, — ответил тот. — Сейчас пришлю Ганса.
Через несколько минут в номер постучался портной. Он почтительно выслушал Яна, потом показал на часы и поднял два пальца.
— Ага, через два часа будет готово? Гут.
Отдав китель портному, Ян собрался прилечь на диван, но в номер вдруг явился шофер комендатуры и доложил:
— Товарищ капитан, приказано доставить вас в комиссию по репатриации. Полковник не может поехать, к нему делегация прибыла. Просил извинить и передать, что нужный вам капитан работает в двадцать шестой комнате.
Выпалив всё это, шофер рукавом смахнул с лица пот и добавил:
— Так что машина в вашем распоряжении.
Надев на себя гимнастерку, Ширвис захватил валинскую папку с документами и пошел с шофером к «виллису».
Ехали они по расчищенным от завалов улицам. Слева и справа торчали полуразрушенные, закопченные остовы домов, высились груды кирпичных обломков, битой черепицы, исковерканного железа.
На
Военные машины, лавировавшие среди выбоин на мостовой, вздымали красноватую пыль.
Капитан Жгур не принимал. Секретарь-машинистка, сидевшая в большой приемной комнате, направляла посетителей к какому-то майору Гордину. Ширвису, прежде чем обращаться к кому-либо, хотелось переговорить со Жгуром. Поэтому он решил ждать, а когда секретарь-машинистка куда-то вышла, Ян поднялся и заглянул в комнату, на дверях которой висела табличка с цифрой «26». Там за большим письменным столом стоял длиннолицый капитан с аккуратно зализанными височками. Он укладывал в стандартный фанерный ящик для посылок трикотажное дамское белье. Капитан так увлекся своим делом, что не заметил Ширвиса.
— Разрешите? — спросил Ян и про себя подумал: «Вот скотина! Его ждут, а он, видите ли, барахлом занят, посылку готовит».
Жгур вздрогнул, потом сердито взмахнул рукой и резко выкрикнул:
— Нельзя! Кто пропустил?.. Здесь без вызова не полагается!
— У меня неотложное дело.
— Идите к майору Гордину. Он сегодня принимает.
Но Ширвис не вышел. Расставив ноги, как в боксерской стойке, он упрямо застыл на месте и, глядя исподлобья, отделяя слово от слова, сказал:
— Мне нужны вы, а не майор Гордин. Я специально прилетел из Москвы. Полагаю, у вас найдется несколько минут?..
Офицеру с меньшим званием Жгур мог бы скомандовать: «Кругом, шагом марш!» Но перед ним был капитан. На него простым окриком не подействуешь. И дьявол его знает, по какому делу он здесь? Лучше сдержать себя.
Жгур перенес посылку на соседний круглый столик, прикрыл ее развернутой газетой, вернулся за письменный стол и жестом пригласил настойчивого посетителя сесть. Взгляд его был неприязненным.
«Ирина права: противная личность, — подумал Ян. — Но, кажется, из породы тех, кто опасаются немилостью вышестоящих испортить свою карьеру. Зря я не захватил Золотую Звезду. У него был бы совсем иной тон».
— Вы и своих подопечных так же встречаете? — спросил Ширвис. — Нехорошо, не по-фронтовому.
— Н-не понимаю, что вы имеете в виду? — отозвался капитан Жгур и про себя определил: «Ну, конечно, контролер из Москвы. Такие любят ошарашивать неожиданными вопросами. А черт, и дернуло меня заняться посылкой».
Заметив в глазах капитана тревогу, Ширвис решил не менять тона и задал новый вопрос:
— Вы участвовали в репатриации детей из английской зоны?
— Так точно, участвовал.
— Вам не запомнилась воспитательница по фамилии Блажевич, которая заявила, что она русская и живет не под своей фамилией?
— Что-то такое припоминаю… Одну минуточку.
Капитан Жгур открыл дверцы большого ящика с делами, перебрал пальцами твердые конверты, стоявшие в отсеках, и один из них вытащил. Бегло просмотрев бумаги, находившиеся в нем, он сообщил: