?Когда истина лжёт
Шрифт:
– Что-то где-то рядом, - Ярослав ухмыльнулся и не без игривости оценил меня взглядом.
– Тебе двадцать четыре, а не пятьдесят четыре, - я укоризненно смотрела на него, игнорируя этот по-настоящему вызывающий ухмылку игривый взгляд. – И этих притащим в нашу игру, остудим заодно.
Я кивнула в сторону Егора, который теперь укрывался и избегал яростных ударов Ани. Не особо метких, но попади она, думаю, синяк бы остался. Аня не очень-то любила Егора и, наверное, сегодня был особый повод это продемонстрировать и выпустить пар.
– Ты уверена, что хочешь позвать Егора? – Ярослав, словно не заметил Костю,
– Он всё равно придёт, - я пожала плечами, отводя взгляд от Егора. «Он захочет возмездия за мою наглость».
Леонов смотрел на меня и дождался, пока пройдусь глазами по нему. Не смотри на меня так осуждающе. Мне уже и посмотреть на него нельзя? Да кто ты такой, чтобы…
Едва я готова была задохнуться от возмущения таким взглядом Кости, как его окликнула Ксеня.
– Он будет мстить тебе? – Ярослав произнёс это так тихо, как был способен и как бы я его услышала.
– О да, я в этом даже не сомневаюсь, - не без улыбки протянула, снимая с головы шапку и поправляя взлохмаченную шевелюру. На войне стоит быть в самом удобном обмундировании и не отвлекаться ни на что. Даже на волосы.
Егор заметил меня не сразу. В прочем, Болонка с Абрамовой тоже. Кравец и Леонов, прикрывая друг друга, как и полагается воркующим голубкам, уже поедали меня глазами. Они ведь думают, что я на их стороне буду воевать. Как бы там ни было, известно, что Абрамова мне немного не нравится. Но это вовсе не значит…
Шурх.
Снежок прилетел точно по шапке. Я знаю его. Одноклассник Болонки с самодовольным видом, оборачиваясь, убегал подальше. Вырвался на линию огня, ударил и дал драпу. Трусишка мелкий. В прочем, он покончил с мнимой совестью: я воюю на стороне Абрамовой и её компании, прикрывать буду Абрамову и её компанию, мстить буду за Абрамову и её компанию. Несмотря на то, что порой меня она бесит. Умница и красавица. Но это не повод ей завидовать, хотя зависти в наших отношениях было предостаточно. Я ведь выскочка немного, прямолинейная, зазнавшаяся заноза в её подтянутой упругой заднице. По крайней мере, она так считала. Ну, и показывала немного. Можно подумать я от неё в восторге была.
Максим, один из новых компаньонов Оли, так или иначе врезал моему обидчику. Не руками – снежкой. Прямо по уху, пока остолоп снова давал дёру. А затем ухмыльнулся, бросив на меня быстрый самодовольный взгляд. Я благодарно кивнула.
Надо сказать, эта игра действительно лишала меня всяких задних мыслей. Не было никаких переживаний. Можно сказать, вообще никаких мыслей. Мы так и играли пока, разделённые взрослым и детским уровнем. Егор разносил со своими, как я поняла, другими друзьями, Сашу с Аней. Ярослав присел на лавочку (и как он только ухватить свободное место сумел!) и преспокойно потягивал глинтвейн, поглядывая за нашей игрой. И за нашими перестрелками глазами с Егором.
А мы смотрели друг на друга. Быстро. Импульсивно. Спасая собственную шкуру и грозясь надрать задницу врагу. По разные стороны не только баррикад, но и войн, дышалось легче. Не было соблазна. Да, мою индульгенцию,
– Не зевай, Скавронская, - я обернулась и рефлекторно уклонилась от летевшего снаряда.
Лёгкая резь по уху.
Сквозь шапку не так больно. И чиркнуло тише обычного. Совсем кончик задел меня. Я стиснула зубы от охватившей злости, подобрала заранее слепленный снаряд и, что было сил, закинула его в обидчика. В Леонова.
Он убегал. В сторону. А мне надоело сидеть. Выжидать. Быть осмотрительной и аккуратной.
Действуй.
И я побежала за ним. Прихватила снаряды и понеслась. Ветер сшибал мне остатки здравого смысла, потому что я вторгалась в тылы врага, где меня внаглую могли облепить снегом с ног до головы. Уклоняйся. Голову пригни. Влево. Прыжок. Перепрыгивай этого неуклюжего идиота. Беги-беги, Леонов. Через минуту так же будешь лежать у моих ног и просить о пощаде. А я возьму и в твою самодовольную, корыстную, бесячую морду закину снежку. Я заставлю тебя этот снег чуть ли не глотать! Ты меня понял, двуличный ублюдок?!
Он споткнулся.
Фортуна на моей стороне. Я знала, детка!
И вот ты лежишь в моих ногах. Как я и говорила. Слабый. Беспомощный. Кинутый своими друзьями и своей девушкой. Мы ведь уже за пределами вашего лагеря. Ты пытаешься улыбнуться и пошутить. Что-то там про лежачего друга не бьют.
Ты мне не друг.
Ты перестал им быть, оправдывая собственную нерешительность.
Теперь ты лжёшь моей подруге. Ты обманываешь её и себя. У тебя чувства ко мне. И не смей играть…
Подножка. Смелая, резкая подножка, и я ударилась коленями об снег, а затем и потеряла равновесие окончательно.
Чёртов Леонов!
Хотел выбраться, а в итоге поставил себя в неловкое положение. Да и меня тоже.
Он смотрел на меня снизу-вверх. На моё красное от напряжения лицо. На порозовевший нос. На метающие молнии в него глаза. Сжимал одной рукой оба моих запястья, а другой - приобнял за плечи. Он выглядел таким спокойным и блаженно расслабленным. Нет. Только не вздумай сделать глупость. Опусти руку. Немедленно!
Пальцы Леонова скользнули с плеч к щеке. Холодные. И я холодная. Он не дрожал, но ему явно холодно. Зато сердце гулко бьётся. Я чувствую даже сквозь сантиметры одежды. Его куртки и своей. Он заворожено смотрит на меня. Вглядывается в образ. Рассматривает упавшие на его лицо пряди волос. Убирает их. Заправляет мне за уши. Откидывает за плечи. Так легко и нежно.
Мне стало неловко, когда между нами остался только воздух. Я краснела. Распалялась и краснела. Как рак. Как помидор. Как влюблённая девица. Как смущённая барышня перед первым поцелуем.
И он не заставил себя ждать.
Хотя быть ему уже не первым.
Ты не впервые целовалась с ним. В реальности, а не в своих прежних фантазиях. Только теперь его ничто не останавливало и не торопило. Он лежал под тобой. Он подчинялся тебе. Он просто сделал то, что хотел в такой ситуации. Наслаждение от безысходного пласта.