Когда любить нельзя…
Шрифт:
Университет ею уже окончен, семейной жизни не получилось, значит, нужно решать, чем ее заменить. Может, и правда, как советует отец, открыть свою фирму и начать работать, а там видно будет…
«Решено! Да будет карьера!» – твердо сказала себе Мария и, притопив педаль газа, понеслась по трассе, уже горя желанием быстрее приступить к осуществлению своих планов.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Прошло почти полгода.
Поздняя дождливая осень плавно переползала в слякотную зиму, погружая петербуржцев в полусумеречное существование под серым клубистым
Досадуя на Вику, Мария ехала после работы домой к отцу за вином. Теперь ей еще придется сломя голову мчаться к себе на квартиру и готовить стол, чего ей совершенно не хотелось делать в этот промозглый вечер. Но принимать Вику с ее новым другом в папином доме ей было неудобно. Вике же просто загорелось показать своего приятеля Марии, словно та была экспертом по ее мужчинам.
Вокруг красивой Вики всегда вились парни, а теперь, когда она почти в неглиже снялась в клипе одного из известных певцов, от ухажеров просто не стало отбоя. Вика, совсем растерявшаяся от обилия поклонников, решила ни с кем не встречаться и наотрез отказывала всем домогающимся ее близости. Но недавно она познакомилась на съемках с парнем, который не только не стал традиционно увиваться за ней, а, наоборот, вроде как даже снисходительно позволил ей обратить внимание на себя. В общении он был абсолютно спокоен, разговаривал с Викой только по делу и находился рядом ровно столько, сколько того требовала работа. Уставшая от обычной назойливости своих кавалеров, Вика обрадовалась, посчитав, что наконец-то встретила серьезного и достойного человека, и вознамерилась покорить его. Однако, боясь ошибиться, она все-таки решила посоветоваться с подругой.
«Возможно, это мое счастье», – сказала она Марии, договариваясь с ней о встрече.
Выйдя из лифта, Мария только начала отпирать дверь, как вдруг из-за нее послышалась трель телефонного звонка.
Распахнув дверь и сбрасывая на ходу сапоги, Мария побежала к телефону.
– Алло! – выкрикнула она в трубку, переводя дух.
– Добрый вечер, будьте добры Николая Дмитриевича, – прорвался сквозь треск телефонной связи густой мужской голос и вдруг, после секундной паузы, спросил: – Мария?…
– Да, это я, – подтвердила она, а потом, осознав, чей это голос, восторженно закричала: – Отец Кирилл, неужели это вы?! Вы где?
– Я здесь, в Петербурге. Звоню вам пятый день, никто не подходит, вот решился вашего отца побеспокоить.
– А я временно жила у папы, он тут приболел, сегодня первый день, как вышел на работу. Вы надолго? Почему не написали, что едете? Где вы сейчас? Где вы остановились? – закидывая его вопросами, Мария чувствовала, как у нее от радости колотится сердце. Она даже не подозревала, что настолько соскучилась по отцу Кириллу.
А отец Кирилл, дождавшись паузы в потоке ее вопросов, ответил:
– Я остановился у приятеля. А сейчас я в метро «Площадь Александр а Невского».
– Никуда не уходите! Прямо замрите на месте! Я сейчас приеду и заберу вас! Вы на какой станции?
– Там, где гостиница «Москва», – сообразив, о чем она его спрашивает, ответил он.
– Все, ждите меня в вестибюле, я скоро буду! – решительно сказала Мария и, не оставляя ему шанса для возражений, быстро повесила трубку.
Заметавшись
«О Господи! Вика же еще!» – с досадой вспомнила она и огорчилась – возможности отменить встречу не было – Вика на данный момент уже должна была встретиться со своим приятелем, чтобы вместе ехать к Марии.
«Ладно, постараюсь их побыстрее спровадить», – решила Мария и побежала на кухню за продуктами.
Распахнув холодильник, она вытащила две бутылки французского вина «Chateauneuf du Pape».
– Шатонеф дю Пап, – с удовольствием произнесла она его название по-французски, которое, как ей казалось, вкусно перекатывалось во рту, оставляя после себя кисловато-освежающий привкус этого замечательного красного вина. Вот только «du Pape» ассоциировалось у нее почему-то с оливкой, но оливки были, как говорится, «из другой оперы», они ведь подавались, в основном, с мартини…
Подумав об отце Кирилле, она добавила к двум бутылкам еще бутылку белого «Шабли Премьер Крю», побросала в пакет несколько свертков и упаковок с разными деликатесами, которыми ее отец, обожавший поесть, доверху забивал холодильник, и потащила все это к выходу.
«Так, надо еще папе записку оставить, чтобы не ждал меня сегодня», – мимоходом подумала она, и, поставив пакеты у двери, побежала к отцу в кабинет за ручкой и бумагой.
Положив записку в кухне на видном месте, Мария заторопилась к выходу, и уже распахнув дверь, вспомнила, что забыла посмотреть на себя в зеркало. Поставив опять пакеты на пол, она вернулась в квартиру и критически оглядела себя в большое старинное зеркало.
Увиденное вполне ее удовлетворило. «Вид несколько взъерошенный, но ничего», – решила она и, захлопнув дверь, побежала вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки и игнорируя лифт, не желая ждать «три часа», пока он перестанет елозить между этажами, развозя ленивых или нагруженных покупками соседей.
К площади Александр а Невского Мария пригнала своего, замызганного «по уши» грязью, «Ягуара» в совершенно рекордные сроки. В возбуждении и от дорожной гонки, и от предстоящей встречи, она бросилась ко входу в метро, оскальзываясь на как будто специально сберегаемых дворниками потеках льда.
Вбежав в вестибюль станции метро, она торопливо огляделась в поисках отца Кирилла, и тут же узнала его высокую фигуру.
«Ох…» – как-то по-женски вырвалось у нее, и она почувствовала, как ноги сами понесли в его сторону.
Отец Кирилл стоял у стены и что-то читал, изредка поглядывая на входные двери. Густые кудри, ощутимо подросшие с их последней встречи, разметались по плечам темного пальто, делая его похожим скорее на мятежного поэта, чем на смиренного священника. В руках у него был букет темно-красных роз.
Мария замедлила свой шаг и тихо подошла к нему.
Подняв глаза в очередной раз, отец Кирилл увидел ее, и лицо его осветилось широкой улыбкой.
Одновременно сделав шаг навстречу, они вдруг оказались так близко друг к другу, что Мария даже уловила уже знакомый ей запах отца Кирилла – что-то среднее между воском, ладаном и розовым мылом.
Подняв лицо, она сказала:
– С приездом, отец Кирилл, я так рада вас видеть! – и привстав на цыпочки, троекратно поцеловала его в обе щеки.