Когда налетел норд-ост
Шрифт:
— Не торопись.
Когда в ларьке вспыхнул свет, Игорь тронул отца за локоть, и они вошли, а за ними еще пяток рыбаков. И здесь отец обернулся и увидел Павлика, сиротливо топтавшегося у порога.
— А вам, уважаемый Павел Александрович, не будет скучно среди хронических алкоголиков?
Павлик резко повернулся, показал им спину и тут же пожалел: отец, наверно, пошутил, а он и обиделся. Глупо. И все же отец не прав: к чему такие шутки?.. Ах, отец, отец! Ну разве скажешь по сегодняшнему дню, что такой уж он тонкий, как все говорят, человек? Тут такая радость, а он…
Павлик постоял немного
— Пожалуйста, по два стаканчика.
— Ого, я вижу, ты уже акклиматизировался здесь, — сказал Игорь.
— А ты как думал? Я на фелюге не терял времени…
— Зачем брата выставил? — спросил вдруг Игорь (и Павлик твердо решил не входить в ларек). — Ведь обиделся, наверно?
— В его годы пора понимать юмор… Не знаю просто, что с ним делается, весь из контрастов: то младенец, то мудрец… Ну, валяй рассказывай, что и как…
Через час, уже в полной темноте, Павлик, сидевший неподалеку от ларька, услышал, как они выходят.
— Где же Павлик? — спросил Игорь.
— Забился куда-нибудь в угол — переживает… Ну проводи меня до отеля, а то темно. Как в преисподней.
Немного переждав, Павлик пошел за ними.
У дома для приезжих Игорь обернулся и увидел брата.
— Ты чего в дом не идешь? — спросил он. — Жив? Думал, комары от тебя ничего не оставили.
— Ну да, — глухо сказал Павлик.
— Пока, — бросил Игорь, — спокойной ночи! Через день встретимся, — донеслось уже из темноты.
— Куда-нибудь уезжает? — отчужденно спросил Павлик, подходя к отцу.
Они поднялись на крылечко.
— В Шараново ему нужно, за крючками.
— А-а, — протянул Павлик, а сам подумал: что за крючки?
Навстречу к ним вышла тетя Кланя.
— Заходите, пожалуйста, заходите. Как вам понравится, не знаю. Лучшего покамест нету. В отрыве живем…
Это было огромное, гулкое, как казарма, помещение с десятком коек, двумя столбами посередине и большим самодельным столом. На стене висела гигантская картина, изображавшая кораблекрушение: гневно кипящие волны в нестерпимом блеске молний, накренившееся парусное судно и тучи…
— Культурно живете, — сказал отец, — такие полотна! Чистая Третьяковка!
— Да, да, не говорите, с картиной нам очень повезло. Раньше она висела в клубе, да клуб поставили без фундамента, в весну он похилился и пополз. Вот и досталось нам это живописание, да потом, когда новый клуб отстроят, заберут. Тут у нас между рыбаками цельная драчка из-за нее случилась, все хотели к себе перетащить. Особо Емелька Унгаров усердствовал. У меня, — говорит, — звено вон какое, двенадцать человек, и флот свой есть — фелюга, да вы на ней из Шаранова приехали. Мне картину подайте. А другие звенья, хоть и работают по двое да по трое душ, — уперлись: «На каком таком основании? Вы там ее папиросками прожжете — столько курильщиков, как только хату до сих пор не спалили, или бабайкой ненароком заденете…»
— А что такое бабайка? — спросил Павлик, опять услышавший это слово.
— Не знаете? — к нему повернулось нестарое, но морщинистое, по-старушечьи темноватое лицо. — Это… это весло большое, на кочете пеньковая петля, в петлю бабайка просовывается.
— А что такое кочет?
— Ну вроде пальца железного.
Отец прошел в глубь комнаты и увидел чемоданы на койках, стоявших у окна.
— Эти наши койки?
— Да. Я белье сменила. Пожалуйста. А вы по какому делу к нам? Тоже, поди, научники…
— Нет, — сказал отец, — я художник, хочу поработать здесь несколько недель. Уж очень у вас необычно, антураж своеобразный, и рыбаки страшно колоритные…
Тетя Кланя напряглась, сморщила лоб, приоткрыла рот, а отец, порозовев от удовольствия, продолжал:
— Типаж отличный, разве найдешь таких натурщиков в Москве?
На лбу тети Клани прибавилось еще несколько морщин.
— Не верите? — Отец кинул на койку плащ. Потом внезапно спросил: — Игорь вам нравится?
— А чего ж он должен не нравиться… Парень как парень, и не скажешь, что москвич: ходит, как наши. Ну и всякое такое…
— А помыться у вас где-нибудь можно?
— А как же, у воды живем, и чтоб негде было помыться? — пропела тетя Кланя. — Возьмите кружку на столе и к желобу… Правда, темновато сейчас, завтра уж…
— А так, чтоб из рукомойника?
— Не, у нас не город, у нас этого нет.
Отец переглянулся с Павликом. Потом они открыли чемоданы, достали чистое белье, мыло, полотенце, пластмассовую кружку.
— Завтра так завтра. — Отец зевнул.
Дверь резко отворилась, и вошел Филат.
— Пожалуйста, к нам, — сказал он, — на юшку… Со ставника только что пришли.
— Спасибо, — поблагодарил отец, — очень хочется спать… Может, завтра, если не прогоните?
— Ну смотрите, дело хозяйское. — Голос у Филата, как показалось Павлику, чуть упал. Шкипер постоял еще немного на порожке, потоптался — отказ, видно, был полной неожиданностью для него, — потом попрощался и ушел.
Пожевали всухомятку бутерброды, копченого окуня и легли.
— Спокойной ночи, — сказал отец. — Здесь свет нельзя погасить?
— Спокойной, — ответил Павлик, — он уже немного отошел. — Не знаю. — Вскочил, стал искать выключатель — он был сорван, и на его месте топорщились скрученные провода.
Павлик мало понимал в электротехнике, поэтому взял полотенце и чуть открутил им горячую лампочку. Потом зарылся под простыню, натянул на себя байковое одеяло и зажмурился.
Сна не было ни в одном глазу. Просто не верилось — Игорь с ними. Такой он знакомый, прежний и вместе с тем новый. О чем они там говорили с отцом? Потом Павлик стал думать о другом. Как все необычно: рядом плавни, желоб, и совсем недалеко море, не то море, куда ежегодно ездят сотни тысяч из всех уголков страны, чтоб позагорать, покупаться и показать соседям по пляжу свои купальники, а море, которое кормит этих людей, и по которому ходят суда… Почему только тот, в черной рубахе, не очень-то вежливо говорил с отцом? Он ведь совсем не знает его! А потом, это приглашение… Нет, отец не очень прав, нужно было пойти к рыбакам, ведь звали же. А впрочем, его дело: не хочет — не надо. Ой как далеко забрались они! Это, пожалуй, самая юго-западная точка страны, и, наверно, нет линии — диагонали — длинней, чем линия, прочерченная от Широкого до Чукотки, до какого-нибудь там Уэлена…