Когда наша не попадала

Кулькин Александр Юрьевич

– Как всё?!

– Всё, кончилась эта сказка. Началась другая, но сказка та только для двоих и называется она – любовь. И пока живут под небом мужчины и женщины, сказка эта будет продолжаться, потому что без неё нет жизни.

Выскочив наружу, парень недоуменно оглянулся: всё вроде бы оставалось по-прежнему. Не было ни дворцов, ни пустыни. Вздымались до неба оплетенные лианами деревья, журчал ручей на месте дороги, из полумрака джунглей доносилось дикое верещание. Какая же это сказка? Звонкий девичий смех, колокольчиком рассыпавшийся по поляне, привлёк внимание Ивашки. Юноша повернулся, и у него перехватило дыхание. Принцесса тискала какого-то странного гривастого котёнка, который, недовольно порыкивая, пытался вырваться из бесцеремонных рук. Но

сидела она на расшитом золотой нитью огромном ковре. И это чудо парило над землей, пусть невысоко, пока на уровне колена, однако оно летало! Приглядевшись, Ивашка удивился ещё раз: у Жасмин в руках был тот зверь, которого Вбану с почтением называл «Симба». И зверь этот явно был взрослым, только очень маленьким. Так что приходилось гордому царю и падишаху животного мира терпеть ласки взбалмошной девицы! Что и говорить, такова мужская доля.

Спесь Федорович был догадлив, но краток, как и положено атаману.

– Джинн?

– Да, великий джинн оказал нам любезность и превратился в ковёр-самолет. Очень скоро мы предстанем пред ликом здешнего владыки и избавимся от тягот пути.

– А это? – Спесь кивнул на принцессу. Ибн-Комод понизил голос.

– Джинн мудр и знающ. Пусть лучше девочка играет со зверьком, чем на мужских нервах.

– Отлично! Всем срочно собираться и грузиться!

– Атаман… – жалобно протянул Лисовин. – А может лучше по старинке, ножками… Оно так надежней будет.

– Отставить панику! Прогресс движется вперёд, главное – вовремя с его пути убраться! Высоко лететь не будем, так что ничего страшного.

– Спесь Федорович, а что такое ковер-самолет? – поинтересовался волхв, помогая собирать вещи.

– Потом, всё потом. Нельзя заставлять женщину ждать, а то она может и дождаться…

Уже устроившись на ковре и прогулявшись до его центра, где магией были созданы миниатюрные джунгли, Ивашка вернулся к своему вопросу. Кудаглядов вальяжно возлежал на густом ворсе, положив голову на мешок с мягкой рухлядью, и благосклонно отнесся к любопытству своего летописца:

– Ты вот, Ивашка, человек, вроде, грамотный. А вопросы не стыдишься задавать, за что тебе отдельная хвала. Не усохло твоё любопытство, аки лепёшка коровья на солнышке жарком. Но вот иногда как спросишь… Совсем как замкадыш какой. Неужто ни разу не слышал про чудовинку эдакую? Ковры-самолёты, вещь очень редкая для обычного человека. А почему? Да потому, что насквозь чародейная и в придачу живая. Ты же у нас волхв, не чужд знаний и способностей, иному человеку недоступных. А такой простой вещи не знаешь. Говоришь, не успел? Ну тогда слушай. В иных мирах кудесники их добывают, а потом объезжают, как степных лошадей. И поэтому слушаются они только волшебника. Для остальных же – с виду обычный ковёр, когда богатый, когда не очень. А вашей братии, сам знаешь, немного. Так что не в каждом княжестве ковёр такой может быть. У нас-то нет, потому что не хочет твой учитель с ними связываться. Говорит, всё равно либо об ёлку стукнешься, либо на злых духов, гиббонов, нарвёшься. Тогда вообще без порток останешься. Так что Лисовин, в общем-то, прав, ножками оно надежней. Но коли явил нам свою милость дух Халява, грех от неё отказываться. Отдыхай паря, скоро мы самого Дыка убачим.

За разговорами никто не заметил, как джинн поднялся и полетел над джунглями. На ковре стояло безветрие, и только вопль ошарашенной птицы, до сих пор мирно сидевшей на верхушке высокого дерева, помог обратить внимание на полёт.

– Хорошо-то как, – зевнул Спесь – и задремал. Остальные ватажники последовали его примеру, только Ивашке было всё интересно. Покосившись на принцессу, всё так же беззаботно забавляющуюся со зверёнком, парень встретил твёрдый взгляд Аладдина. Мудрость приходит с опытом, и юноша ясно прочитал, что «дружба дружбой, но сюда не смотри». Вздохнув, поискал глазами Ибн-Комода, но тот был занят. Вместе со своими помощниками перебирал сундуки. Снова вздохнув, парень откинулся на спину и стал рассматривать небо. Безоблачная синева притягивала взгляд, растворяя в

себе, заставляя забыть о мелких, по сравнению с бесконечной лазурью, человеческих проблемах и заботах. Неожиданно чёрная точка, что мелькала где-то на границе видимости, дрогнула и стала увеличиваться в размерах. Огромный орёл пикировал на ковёр, уже наметив добычу. Ивашка вскочил и хотел крикнуть, но горло перехватило, и он смог только показать рукой. Никто не успел среагировать… никто, кроме джинна. В самый последний миг, когда когти уже зависли над Жасмин, ковёр резко отпрыгнул в сторону, и орёл с громким треском скрылся в листве. Оглушительная птичья ругань приветствовала столь неожиданного гостя, но чем закончился этот неофициальный визит, парень уже не увидел. От толчка он потерял равновесие и рухнул на атамана. Спесь Федорович открыл один глаз и недовольно проворчал:

– А вот телячьих нежностей не надо. Я не девка, могу и обидеться.

Впрочем, извинений он слушать не стал и вновь заснул. Позавидовав такому нужному умению, юноша осторожно отошёл к краю и стал смотреть вниз. Джинн заботливо приподнял краешек, чтобы образовать барьер, но внизу всё сливалось в одну зелено-бурую ленту и рассмотреть что-либо было невозможно. Разочарованный Ивашка улёгся на бок и сам не заметил, как уснул.

Проснулся он от гама и беготни. Оказывается, они уже на месте и джинн опять стал слоном. Так что вставать пришлось с пожухлой травы. Кудаглядов уже командовал, собирая свою команду. Волхв огляделся и остолбенел: посреди большой поляны, ограниченной всё теми же джунглями, стояла деревянная изба. Вернее, то, что местные плотники считали избой. Хотя, судя по размерам, хотели, наверное, построить терем. Но, что бы они ни строили, получилась хижина. Круглая и с остроугольной крышей. Только вместо листьев на крышу пошли стволы деревьев.

– Дворец… – благоговейно прошептал Вбану, оказавшийся рядом.

– Так, все готовы? – пробежал мимо Спесь Федорович. – Напоминаю, местных не бить, по крайней мере, сильно.

– Атаман, – с головы колонны подал голос Геллер.

– Тут какой-то арап руками машет. Можно я его стукну? Несильно…

– Цыть! Шо вы балуете, как ребёнки, чесно слово!

Оказывается, арапа бить было совсем невможно: будучи главным по церемониям он вышел специально, чтобы рассказать о порядках.

– Император наш, великий Дык, что силой затмевает льва, а мудростью – слона, человек скромный. Он очень не любит, когда перед ним бьются головой о пол.

– С чего это вдруг? – выразил всеобщее удивление Лисовин.

Арап помрачнел, но объяснил:

– Как сказал император: «Эти дубоголовые – потом было много непонятных слов – своими тыквами разносят даже пол из железного дерева. Так что будем скромны».

– Это да, узнаю братишку, скромный он, даже очень, – удовлетворенно подтвердил Геллер.

– Ну, так вот, – продолжил арап. – Когда войдёте в зал, сразу на колени – и так до самой императорской табуретки.

– Чего-о-о?! – поперхнулся Володимир и стал неторопливо засучивать рукава. – Я ему сейчас…

– Тихо! – прикрикнул атаман, подумал, и спросил. – А с нарушителями правил у вас что делают?

От страха распорядитель даже посерел, оглянувшись по сторонам, понизил голос, и жалобно поинтересовался:

– А нарушать обязательно?

– А то… – под общее согласие подтвердил Непейвода. – Иначе Дык нас не узнает.

– В угол ставит, – с отчаянием в голосе ответил уже светло-серый арап.

Все, как по команде, повернулись и внимательно посмотрели на дворец.

– В какой?

– В пятый, – умирающим голосом прошептал несчастный и упал.

Прикоснувшись к его руке, атаман успокоил.

– Жив, только сомлел. Ну что, братия, пойдём на ампиратора посмотрим? Заодно и подготовим парнишу к неофициальному визиту принцессы. Своих в беде не бросаем!

Бережно прислонив распорядителя к стене в тени, шумной гурьбой ввалились во дворец. И сразу уткнулись в скрещённые копья стражи. Вперёд вышел Геллер как лицо кровно заинтересованное.

– Мы к Дыку, отворяй!