Когда она искушает

Сэндс Габриэль

Смелое заявление, учитывая, что она только что ушла в слезах, и Дамиано, похоже, думает о том же.

— Ты ничего не знаешь о моей сестре.

— Я знаю больше, чем ты думаешь. Мы… Мы хорошо работаем вместе.

— Тогда какого хрена она согласилась на это предложение руки и сердца, мудак? Ей ведь тоже не пришлось долго думать.

Потому что я облажался.

— Я оттолкнул ее, когда приехал сюда, — признаюсь я.

Губы Дамиано кривятся в горькой ухмылке. — А, теперь понятно. Ты знал, что я буду в ярости.

Ты знал, что сделка, которую ты хотел заключить, никогда не состоится, если я узнаю. Ты рассказал Мартине, о чем просил меня?

— Да.

— Ты предпочел отмщение ей. — Он покачал головой. — Моя сестра заслуживает большего.

Его слова жгут гораздо сильнее, чем удар, который он нанес мне по лицу. — Я поступил неправильно. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы поступил по-другому.

Де Росси помрачнел. — Нет необходимости в путешествии во времени, Наполетано. Я даю тебе то, что большинство мужчин никогда не получают — второй шанс. Ты можешь сделать свой выбор снова. Я могу позволить тебе убить Сала, или я могу отклонить предложение Маттео. Что ты выберешь?

— Откажись от предложения и подпиши контракт, в котором обещаешь Мартину мне.

Де Росси сдавленно хмыкнул. — Это не переговоры. Это бинарный выбор. Захочет ли моя сестра выйти за вас замуж или нет — решать ей.

Я стиснул зубы. Если я выберу второе, то могу потерять все — и Мартину, и Сэла. Но если я выберу первый вариант, то точно потеряю Мартину.

А это не вариант.

Я всегда думал, что обрету покой, когда отомщу за мать, но теперь понимаю, что ошибался.

Единственный раз, когда я чувствовал покой, это когда я был с Мартиной.

Я глубоко вдыхаю. — Отмени помолвку.

Запершись в ванной, я осматриваю свою щеку. Засохшая полоска крови исчезает под воротником рубашки, но в остальном Де Росси не причинил особого вреда.

Я вытираюсь полотенцем холодной водой, чтобы не напугать Мартину при разговоре с ней.

Чувство вины, которое, как мне казалось, я мог бы испытывать из-за своего выбора, не приходит. Я чувствовал себя гораздо более виноватым, когда несколько дней назад холодно относился к Мартине, чем сейчас.

Почему я так зациклился на мести за мать? Я никогда не разговаривал с психологом, но он наверняка сказал бы мне, что это как-то связано с тем, чтобы доказать ей, что я не такой уж плохой, как она думала.

Но она мертва. Мне больше нечего ей доказывать.

Зато мне есть что доказывать Мартине.

Я перевел взгляд на свое отражение в зеркале. Простит ли она меня?

Вдалеке что-то грохочет, я быстро вытираю лицо и выхожу из туалетной комнаты.

Из кабинета Де Росси доносятся повышенные

голоса. Я не сразу узнаю Мартину.

— Это был мой выбор! — говорит она, ее голос заглушается дверью.

Я уже на полпути к ней, когда появляется Валентина и преграждает мне путь. — Не ходи туда пока.

Я смотрю на нее через нос. — Уйди с дороги.

Она скрещивает руки на груди и не двигается с места. — Ты только разозлишь ее еще больше.

Поскольку она явно подслушивала, я спрашиваю: — Что ей сказал Де Росси?

— Что помолвка расторгнута, и что ты попросил ее руки.

— Я должен быть рядом.

Она протягивает руки и обхватывает ими мое запястье. — Она сказала "нет".

— На что?

— На твое предложение, — говорит она, как будто это должно быть очевидно. — А что, по-твоему, должно было произойти? Вчера ты сказал ей, что не хочешь иметь с ней ничего общего. А теперь ты хочешь на ней жениться?

— То, что я сказал ей вчера, было ошибкой.

— Ага. А откуда ей знать, что завтра ты не передумаешь и не скажешь что-нибудь другое?

— Потому что я этого не сделаю, — пробормотал я, но, по правде говоря, я начинаю понимать, к чему она клонит. — Я пытаюсь это исправить.

— Пойти к ее брату вместо того, чтобы сказать ей о своих чувствах?

— А что ты хочешь, чтобы я сделал?

Она тычет меня в грудь, заставляя отступить подальше от кабинета. — Во-первых, дай ей свободу. Она пережила еще одно покушение на свою жизнь, согласилась на помолвку, отменила ее, а теперь ей нужно обдумать еще одно предложение? Я знаю, что мужчинам не свойственна эмпатия, но ты хоть на секунду можешь представить, что она чувствует? — Она снова ткнула в меня пальцем. — Дай. Ей. Дышать.

В кабинете Дамиано что-то еще разбивается. Валентина оглядывается через плечо и качает головой. — Дамиано сейчас ничем не лучше тебя. Он так разозлился, что поймал вас обоих, что совершенно не подумал о том, как ему преподнести новость, и просто вывалил ее на нее.

В этот момент дверь распахивается. Мартина вылетает наружу, не давая мне ничего рассмотреть, кроме своего залитого слезами лица.

— Мар…

Она поворачивается ко мне, ее ноздри раздуваются, а глаза бросают кинжалы. — Ты. Как ты смеешь? Ты сказал мне, что все кончено. Ты разбил мое гребаное сердце!

Ее ладони упираются мне в грудь. — И знаешь что? Я справлялась с этим. Я выбрала новый путь. Может быть, это не дало бы мне идеальной жизни, но это придало бы моей жизни смысл. Кто дал тебе право отнимать это у меня?

От ее гнева кровь отхлынула от моего лица. — Мартина, тебе не нужно идти на компромисс. Ты заслуживаешь идеальной жизни.

— И это жизнь с тобой? — Она широко раскидывает руки. — Это? Это кажется идеальным? Пошел ты, Джорджио.

Она разворачивается и летит в сторону своей комнаты.