Когда погиб Милован. Часть 2
Шрифт:
— Если вы, не возражаете, я подожду вас.
— У вас ко мне дело? — поинтересовалась Миллер.
— Можно сказать — да.
— Хорошо, я сейчас спущусь. Она отнесла сапоги и вернулась.
— Вы обедали? — спросила начальника СД.
— Нет, фрау гауптман.
— Я тоже ничего не ела с утра. Давайте пообедаем в ресторане «Викинг».
— С удовольствием, фрау гауптман.
По дороге в ресторан Эльза заметила, что Венкель не на шутку чем-то встревожен. Не выдержав, решила начать
— Я слушаю вас, господин штурмбанфюрер. О чем вы хотели поговорить со мной?
— Видите ли, фрау гауптман, я до сих пор не могу прийти в себя после того неприятного случая.
— Это был не случай, а умышленное обвинение меня в измене.
— Все дело в том, что я верил «Дятлу»…
— Допустим, «Дятел» намеренно ввел вас в заблуждение, а не приходило ли вам в голову, что вся группа, отобранная вами и оберштурмбанфюрером Гейнцом, провалилась, а Гнатенко почему-то остался вне подозрений.
— Я думал над этим, но «Дятел» внедрен не так, как остальные, он был в числе заключенных.
— Допустим, он остался вне подозрения. Какую пользу принес СД ваш агент?
— Почти никакой.
— Почти, если не считать, что нашел в абвере русского шпиона в лице офицера с особыми полномочиями, не так ли? Почему он не сообщал вам о всех перемещениях партизанского отряда? — распалилась Эльза.
— «Дятел» объяснял это тем, что мог легко провалиться.
— Очень «умное» объяснение. Значит, если бы он вывел СД на партизан, то провалился бы, а принеся ложные показания, остался бы партизаном, которому доверяют?
— Нет, и в этом случае он не мог вернуться в отряд.
— Значит, он остался бы здесь, чтобы информировать обо всем партизан.
— Я понимаю, что допустил ошибку, поверив «Дятлу». Я клюнул на провокацию партизан.
— Скажите, Венкель, когда вы были в Берлине, вы не говорили Штольцу об этом, почему?
— Я хотел убедиться в правдивости слов Гнатенко.
— Мне кажется, причина совсем в другом, — сделав паузу, Миллер продолжила: — Если бы вы рассказали всю историю Штольцу, штандартенфюрер приказал бы немедленно убрать вас.
— Как убрать? — остановился от неожиданности штурмбанфюрер.
— Ликвидировать.
— Этого не может быть.
— Может. Вы нанесли личное оскорбление адмиралу своим недоверием ко мне, и Штольц не стал бы церемониться с вами.
— Но мое начальство подняло бы шум!
— Ваше начальство ни о чем и не догадывалось бы.
— Вы считаете, что можно безнаказанно ликвидировать офицера СД?
— А вы считаете, что можно безнаказанно оговорить офицера абвера с особыми полномочиями? — Эльзе надоел уже этот разговор.
— Фрау гауптман, давайте раз и навсегда забудем об этом недоразумении.
— Пройдет время и все забудется, но мы с вами
— Очень сожалею.
— Я понимаю, Венкель, что все произошло только по вашей неопытности, — снисходительно молвила Эльза. — Будь на вашем месте Гейнц, он быстро разобрался бы во всем, и я никогда не узнала бы о том, что меня пытался оговорить и обвинить в предательстве его агент.
— Но я ведь тоже разобрался в ситуации и сам застрелил «Дятла»!
— Вы застрелили его потому, что Гнатенко понял безвыходность своего положения и попытался оклеветать вас. Хотя это тоже было похоже на правду. Если бы он не сказал, что вы заставили его давать подобные показания, вы не застрелили бы его…
Венкель молчал.
За обедом штурмбанфюрер спросил:
— Фрау гауптман, мне сообщили, что на завтра вы вызываете командиров воинских частей, расположенных в нашем районе.
— Да. Я получила приказ из Берлина усилить активность по сбору ценностей, не сданных в казну рейха.
— Мое присутствие не обязательно?
— Желательно, но лишь в том случае, если вы не будете пассивным слушателем, а поддержите меня.
— Не сомневайтесь, фрау гауптман.
— Тогда я жду вас в 10.00. Вам больше ничего не известно о не сданных ценностях?
— Сегодня я прикажу своим офицерам заняться этим вопросом.
Пообедав, отправились в СД. Гардекопф сидел за своим столом и просматривал журнал. Увидев Миллер, поднялся со стула и отчеканил:
— Фрау гауптман, ваше задание выполнено. Завтра в 10.00 командиры воинских подразделений, которые находятся в нашем районе, прибудут сюда.
— Кто-нибудь из них говорил, что не сможет явиться?
— Нет.
— Хорошо. Меня никто не спрашивал?
— Нет, фрау гауптман.
— Идите отдыхайте, я побуду здесь до прибытия Гартмана.
— Разрешите мне остаться на службе, фрау гауптман.
— Обер-лейтенант, мне кажется, что вы не хотите уходить отсюда по каким-то причинам?
— Да, фрау гауптман.
— У вас от меня есть секреты?
— Никак нет, фрау гауптман. Когда мы уезжали из Берлина, Штольц приказал мне: «Гардекопф, если с Миллер случится что-нибудь, вы мне ответите головой».
— Ну и что же? — недоумевала Эльза.
— А то, что по глупости Венкеля я чуть не потерял вас. И вообще мне очень не нравится штурмбанфюрер. Я не уверен, что мы убедили его.
— Вы думаете, что Венкель все еще считает меня русской шпионкой?
— Да. И потому настаиваю: Венкеля необходимо убрать. Кроме меня этого не сделает никто, — твердо добавил он.
— Обер-лейтенант, я больше не желаю разговаривать с вами на эту тему. И вообще об инциденте с Венкелем никогда впредь не напоминайте мне.