Когда погиб Милован. Часть 2

Корнейко Александр

У здания стояло семь легковых автомобилей, три бронетранспортера, больше десятка мотоциклов. Миллер поняла, что съехались командиры воинских подразделений, вызванные на совещание. Она вошла к Гардекопфу. Его, Гартмана и Замерна окружили офицеры вермахта, ожидавшие ее.

— Господа офицеры, прошу ко мне. Гартман, все явились?

— Так точно, фрау гауптман.

Как только все расселись, Миллер взяла в руки приказ Гиммлера относительно повышения активности по сбору ценностей, не сданных в казну рейха, и начала свою речь:

— Господа офицеры, все вы получаете из Германии письма

и знаете, что в последнее время жизнь ваших матерей, жен, детей и отцов с материальной стороны ухудшилась. Чем это вызвано? А тем, что вермахт не дает отдачи в той мере, на какую рассчитывал фюрер, когда посылал вас сюда. На войну с Россией тратятся огромные средства, и то, что в Германию отправляется большое количество хлеба, угля и материальных ценностей, уже не окупает расходы государства. Наша родина в тяжелом финансовом положении. И в это нелегкое время среди офицеров и солдат находятся такие, кто не выполняет приказ фюрера, касающийся сдачи ценностей, найденных на территории России, в казну рейха. Вы все понимаете, какое серьезное преступление совершают те, кто скрывает захваченные ценности. Мне приказано повысить активность по сбору ценностей, не сданных в казну рейха. Я собрала вас сюда для того, чтобы напомнить о необходимости сдачи ценностей и еще раз объяснить вам, какие могут быть последствия для тех, кто не выполняет приказ фюрера. Прошу вас, господа офицеры, сделайте соответствующие выводы. Все, что спрятано от государства, прошу сдать в течение двух дней. Я располагаю определенной информацией по этому вопросу. И знаю точно, что у некоторых из вас такие грехи, имеются. Отнеситесь к моим словам со всей серьезностью, у меня все. Вопросы есть?

— Да, — поднялся один из офицеров. — Я командир полка самоходных орудий. Несколько дней назад ваши люди изъяли у меня ценности на огромную сумму. Я собирался сам отдать их, да все не мог выбрать время. Как будет расцениваться это?

— У меня есть журнал, куда я записываю обстоятельства сдачи ценностей. Ваш случай зарегистрирован как добровольная сдача, но лишь потому, что все произошло до нашего разговора. В настоящее время я располагаю сведениями о том, что у многих из сидящих здесь имеются золото, камни и другие ценности, не сданные в казну рейха. Если в течение двух дней они не сдадут их, такой поступок будет расцениваться как невыполнение приказов фюрера. Что за этим следует, вы все отлично знаете. Еще вопросы есть?

Все промолчали.

— Ну что же, господа офицеры, благодарю за внимание, до встречи через два дня.

Когда все разошлись, Миллер позвала Гардекопфа:

— Обер-лейтенант, зайдите ко мне.

Гардекопф вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.

— Слушаю вас, фрау гауптман.

— Где «слон»? Вы понимаете, о чем я спрашиваю?

— Да, фрау гауптман.

— Немедленно уничтожьте его.

— Жаль, очень хороший инструмент.

— Если кто-нибудь узнает настоящих убийц Венкеля, нам всем будет очень туго, а хуже всего мне. Вы думали об этом?

— Да. Но никто ничего не узнает. Венкель умер от перепоя — это диагноз врача СД.

— Замерн, Гартман не проговорятся?

— Нет. Они хорошо понимают, что им будет за это.

— О нашем разговоре

никому ни слова.

— Я понял, фрау гауптман.

— А теперь — вы свободны, помогите СД организовать похорон их начальника.

— Слушаюсь, фрау гауптман.

Прошло два месяца после смерти Венкеля. За это время много ценностей перекочевало из потайных мест офицерских чемоданов и солдатских ранцев в сейф гауптмана Миллер, а приказа из Берлина, как действовать дальше, все еще не было.

Советские войска находились в двух сотнях километров от города. Город был наводнен немецкими солдата, ми и офицерами. Фашисты отступали.

Партизаны взрывали эшелоны, устраивали засады на дорогах. Новый начальник СД метался по своему району с карательным отрядом, разыскивая партизан, но они появлялись всегда там, где их меньше всего ждали. Среди офицеров СД ходили разговоры, что в городе есть советские разведчики и что они корректируют действия партизан.

Никто из СД не догадывался, что этим занимается офицер с особыми полномочиями — Миллер.

Было воскресенье. Эльза только что пришла из ресторана и собиралась составить шифровку в Центр, как в дверь ее комнаты постучали. Миллер держала в руках книгу Гитлера «Моя борьба». Она отложила ее и сказала:

— Войдите.

— Разрешите представиться — майор Герфт, — высокий мужчина крепкого телосложения приветствовал Миллер.

— Гауптман Эльза Миллер.

— Много хорошего слышал о вас, фрау гауптман.

— Очень приятно, мне тоже приходилось слышать о вас, Герфт. Садитесь, майор.

— Благодарю. У меня для вас письмо от Штольца.

Герфт сел на стул, снял фуражку и положил ее на колени. Миллер вскрыла конверт.

«Эльза, я уже писал тебе, что пришлю Герфта. Он расскажет тебе, что делать с ценностями. Приказываю следовать его наставлениям. До встречи в Берлине.

Штольц».

Когда Миллер прочитала письмо, Герфт спросил:

— Все понятно, фрау гауптман? Или дополнительно что-то объяснить?

— Как я поняла, с этого момента вы, Герфт, должны не объяснять мне что и как, а приказывать.

— Браво! Это ответ настоящего солдата. Сожалею, что вы женщина. Будь вы мужчиной, я просил бы перевести вас в наш отдел моим помощником. Мы бы с вами…

— Прошу ближе к делу, майор, — резко прервала Миллер.

— Чем занимаются сейчас ваши люди?

— Отдыхают. Сегодня воскресенье.

— Отлично. Прикажите им завтра же отправляться в Берлин.

— А как быть с прикомандированными из СД?

— Они вам нужны? Пусть едут в Берлин вместе с вашими людьми.

— Понятно. Что дальше?

— Вы и Гардекопф освободите сейфы и на вашем автомобиле следуйте в оккупационный банк в город Н.

— Ценности сдать в банк? — этот вопрос больше всего интересовал Эльзу.

Герфт хитро прищурился:

— Там будет видно…

— К кому должны обратиться мои люди, прибыв в Берлин?

— Непосредственно к вам, — улыбнулся майор.

— Вы думаете, что я доберусь до Берлина раньше их? — искренне удивилась Эльза.

— Уверен в этом. Вы вылетите в Берлин самолетом сегодня же. Жду вас за городом через два часа.