Когда погиб Милован. Часть 2
Шрифт:
— Разрешите присутствовать, господин оберст-лейтенант? — спросила Миллер.
— Вы тоже хотите принять участие в поиске?
— Да.
— Ну что же, прошу, — и Ваден продолжил прерванный приходом Миллер разговор:
— Итак, оберст-лейтенант, вы со своими людьми расположитесь на углу бульвара Капуцинов и площади Оперы, у магазина шляп. Вот здесь расставите людей, — он указал места на карте.
— Слушаюсь, господин оберст-лейтенант, — щелкнул каблуками обер-лейтенант и вышел.
— Гауптман, подойдите ближе к
— Так точно, господин оберст-лейтенант. Это на Монмартре, на улице ле Пик. Бар существует с 1889 года. Там еще стены разрисованы разными фривольными рисунками.
— Все правильно, гауптман. Бар Рике представляет собой длинный подвал. Там множество подсобных помещений, проверьте их хорошенько.
И опять Ваден указал на карте точки, где надо расставить людей.
Следующим был уже немолодой лейтенант, грузный, с крупными чертами лица, виски еле заметно тронула седина.
— Вам, лейтенант, — заговорил начальник полевой жандармерии, — я поручаю наиболее ответственный район — авеню Бретей. Она широкая, недлинная, упирается в круглую площадь с фонтаном. Посреди авеню Бретей — сквер с молодыми деревцами. Расположите людей так, чтобы ни один человек не прошел незамеченным. Я полагаюсь на ваш опыт.
И наконец Ваден обратился к своему заместителю.
— Ваш район, майор, кладбище Пер-ля-шез. На месте разберетесь, как расставить людей. Вот и все. Я буду находиться на улице Вавен, на Монпарнасе, там есть русский бар «Оазис». Я не один раз встречал там Ганидека. Возможно, он появится снова, — закончил речь Ваден.
Когда все разошлись, оберст-лейтенант повернулся к Миллер.
— Как думаете, Эльза, наша операция принесет положительные результаты?
— Трудно ответить на этот вопрос с уверенностью, — уклончиво произнесла Миллер. — Если у капитана Ганидека нет неотложных дел, то, наверняка, его бесполезно искать в Париже.
— Но если человек чувствует опасность, разве могут удержать его даже самые неотложные дела?
— Вы мыслите, Курт, не как разведчик. Ведь Ганидек постоянно рисковал жизнью ради дела, и сейчас, когда над ним сгустились тучи и он не уверен, что в ближайшее время возвратится снова в Париж, он постарается сделать то, что не успел раньше. Если Ганидек только сегодня заметил за собой слежку, ясно, что он не готовился к отъезду, а значит, кое-какие дела у него не закончены.
— Логично, Эльза, — Ваден взглянул на часы. — Пора… Поехали со мной.
— Хорошо.
Эльза и Ваден вышли из кабинета. В коридоре ждали подчиненные Миллер.
— Все собрались? — спросила Эльза.
— Так точно, фрау оберст-лейтенант, — ответил Гардекопф.
— Поезжайте на улицу Вавен, что на Монпарнасе.
Гардекопф повернулся к своим подчиненным и скомандовал:
— По машинам!
Офицеры абвера и гестапо бегом устремились к выходу.
За опель-капитаном начальника полевой жандармерии следовали шесть автомобилей Миллер. Ваден о чем-то сосредоточенно думал. Эльзу интересовал только один вопрос: успеет ли Джон Хатт выбраться из Парижа раньше, чем будут перекрыты все дороги.
Неожиданно Ваден спросил:
— Как вы расцениваете поступок Густава?
— Что вы имеете в виду? — Эльза была искренне удивлена.
— То, что выйдя на Ганидека, он не арестовал его, а начал слежку.
— Густава интересовал не только капитан Ганидек, но и его связи.
— Но вы сами сказали, что рисковать опасно.
— Да. Я не отрицаю это и сейчас. Просто у Густава больше мужества, чем у меня и у вас. Он не боится трудностей.
— Если Ганидек не будет пойман, Нейс узнает, что значит быть слишком уверенным в себе, — поморщился Ваден.
— Мы — его родственники и обязаны помочь ему.
— Верно, — согласно кивнул оберст-лейтенант. — Именно это мы и делаем сейчас, пытаясь исправить его ошибку.
— От такой ошибки никто не застрахован, Курт, — мягко промолвила Эльза.
— Ни я, ни вы не допустили бы ничего подобного, — твердо возразил Ваден.
— Вы не на шутку рассердились на него.
— Я просто не уверен, кто из нас донесет на Густава раньше, — Ваден повернулся и посмотрел Миллер прямо в глаза. — Простите меня, Эльза, но я не верю вам. Если в Берлине узнают, что вы скрыли промах своего кузена, вам придется отвечать на вопросы особой инспекции.
Миллер иронически улыбнулась.
— Во-первых, Курт, я не собираюсь доносить на Густава, уверяю вас. Во-вторых, я знакома со службой особой инспекции, и она не так страшна, как о ней рассказывают. Зря вы так близко принимаете все к сердцу… Что касается обстоятельств бегства Ганидека, то Густав сам сообщит своему начальству об этом.
— Тогда я спокоен, — отошел немного Ваден. — Я недооценил вас, Эльза.
— Зато я вас, оберст-лейтенант, переоценила, — Миллер не скрывала своего презрения. — Я считала вас сильным и волевым мужчиной. А судя по вашему беспричинному испугу — это далеко не так.
Ваден опустил голову.
— Эльза, вы должны понять, у меня за много лет впервые появилась реальная возможность переехать в Германию. Я во Франции с первых дней оккупации. Начальство обещало в ближайшем будущем перевести меня на родину.
— Ваше начальство сдержит слово.
— Вы уверены? — с надеждой спросил Ваден. — Вам говорил обо мне кто-то из моего непосредственного начальства?
— Нет.
— Что же вы вводите меня в заблуждение? — в голосе оберст-лейтенанта послышались нотки обиды.