Когда причиняют добро. Рассказы
Шрифт:
— Почему нет?! Это же мой ребёнок!
У входа в отделение Чивон попросила медсестру посмотреть, нет ли там Поми. На что та ответила, что два человека одновременно могут посещать пациентов отделения, и спросила:
— Вы сами не зайдёте?
Чивон отрицательно покачала головой. У неё не хватало смелости собственными глазами увидеть дочь в одном помещении с этим ребёнком, увидеть, как дочка обнимает его. Чивон была в ужасе и не хотела, чтобы дочь поняла это. Чивон всё время вспоминала этого ребёнка, каким она увидела его в суматохе первого дня. Она видела его всего мгновение. Тощие ручки и ножки, глаза, нос, рот и уши, вплотную сгрудившиеся на ярко-красном скукоженном лице. Появившийся на свет ребёнок, которому не было и семи месяцев, был похож скорее не на человека, а на детёныша обезьянки, которого насильно извлекли из материнского
Книги «Всё о беременности и родах для будущей матери» у неё уже не было. За прошедшее время они успели три или четыре раза переехать, и неизвестно где и как книга затерялась. И сейчас Чивон уже не могла вспомнить, говорилось ли в этой книге что-нибудь о недоношенных детях. Нет. Возможно, там было что-то про специальные упражнения для предотвращения преждевременных родов, но нигде не было ни слова про недоношенных детей. Потому что ни одной женщине в ожидании малыша не хочется читать про жизнь недоношенных младенцев. Аналогично люди, собирающиеся получить водительские права, не хотят знать о жизни пострадавших в ДТП. Когда закончилось время посещения, дочь вышла в коридор. Чивон тихо положила руки ей на плечи.
— Мама, ты видела нашего малыша? — простодушно спросила Поми.
Чивон не сказала: «Да, она красивая, хотя очень маленькая». Чивон вообще ничего не ответила дочери. Всю дорогу до палаты она поддерживала дочь под руку. Поми шла пошатываясь. Время от времени она клала руку поперёк груди, зажимая ладонь под мышкой.
— Мама, у меня здесь болит.
Похоже, у неё начало прибывать молоко.
— Медсестра на посту недавно мне сказала, что, если появится молоко, надо его сцедить и отнести им. Она сказала, что ребёнок будет его есть.
Чивон сразу пошла на пост. Она попросила выписать таблетки для прекращения лактации, но молоденькая медсестра отказала ей.
— Вы же знаете ситуацию? — тихо, но грозно осведомилась Чивон. — Этого ни в коем случае нельзя допустить! Дочка незамедлительно должна вернуться в школу.
Чивон донесла свою мысль предельно ясно. Больничная жизнь заставила её осознать, что, если тебе что-то нужно, ничего не случится, пока ты не заявишь о своём желании громко и чётко. А если даже это не помогает, значит, ничего не остаётся, кроме как сказать ещё громче.
— Вы опекун роженицы Поми? — Кто-то позвал её, назвав совершенно неправдоподобным именем. Чивон обернулась. Перед ней стоял врач, которого она видела в первый день в отделении реанимации новорождённых.
— Помните, я говорил вам в прошлый раз о незаращении Боталлова протока? Когда остаётся открыт артериальный проток, который должен закрыться после рождения, если вам интересно, что это.
«Какой чрезмерно любезный врач», — подумала Чивон. Ей было совсем не важно, что такое незаращение какого-то там протока. «Ребёнок Ким Поми» появился здесь в состоянии, когда большая часть его внутренних органов, включая артериальный проток, не могли функционировать самостоятельно. «Ребёнок Ким Поми» был нестабильным существом. Нестабильным и в критическом состоянии. Такой же нестабильной и находящейся в критическом состоянии была и несовершеннолетняя Ким Поми, которая в силу возраста не могла стать законным представителем своего ребёнка.
— Ребёнку всего три дня, но она в самом деле хорошо справляется. Однако малышка очень быстро теряет в весе. Также очень плохо происходит насыщение организма кислородом. Чем скорее мы проведём операцию, тем лучше.
Он также сказал, что это сравнительно простая операция: надо сделать разрез между рёбрами и зашить этот проток.
— И что, если сделать операцию? Ребёнок поправится?
— Конечно, полностью это не решит проблем со здоровьем, но операция в первую очередь поможет избежать опасных для жизни состояний.
— А если не делать эту операцию?
— Трудно сказать, сколько она ещё продержится в таком случае.
Доктор пояснил, что это не значит, что у ребёнка нет шанса выжить, но большинство в подобной ситуации рано или поздно погибают. Сердце Чивон неистово забилось в груди. Может быть, это станет концом пути, подумала она, хотя возможно, что там всё ещё наладится.
К обезболивающим, которые надо
— Потом, я потом подпишу.
— Доктор сказал, что больше ждать нельзя.
Чивон уставилась на лицо этой девушки без косметики, на котором местами вылезли прыщи, так, словно собиралась ударить. Интересно, насколько она старше моей дочери? На девять? Десять лет? Кем станет моя дочь через десять лет? Что она будет помнить о том, что было десять лет назад, а что из всего этого забудет? Нельзя, чтобы дела десятилетней давности связывали её по рукам и ногам.
— Я не готова сейчас принимать решение, — пробормотала Чивон себе под нос, будто читала книжку. — Я подумаю ещё и сообщу вам.
Брови девушки взлетели вверх, и она ушла с пустыми руками.
* * *
От фирмы «М» так никто и не перезвонил. Номер сервисной службы был постоянно занят. Миён получила отчёт о доставке своего электронного письма, но ответа на него не последовало. Вопреки ожиданиям, не такой уж редкостью оказались случаи, когда стеклянная крышка сковороды или кастрюли внезапно взрывалась. Миён нашла множество примеров в интернете. Пострадавшие в большинстве своём очень злились. «У меня кипел рыбный суп. Я решила добавить в него колечки острого перца. Едва я протянула руку к крышке, как всё это случилось. Я, что ли, не должна была доводить до кипения суп в этой кастрюле?!»; «А у меня это было с супом из водорослей. Причём даже конфорка на плите была уже выключена. Меня до сих пор трясёт. А если бы осколки попали мне в лицо?! В глаза, например?!» Общим во всех этих историях была злость на последовавшую реакцию производителя товара. «Ни единого слова извинений»; «Я думала, они хотя бы признают свою вину». В качестве компенсации фирма присылала точно такую же крышку взамен взорвавшейся. Иногда попадались истории, что кто-то получал не только входившую в комплект крышку, но и саму сковороду. «А что, если фирма „М“ и мне пришлёт опять такую же крышку?» Миён представила, как она возьмёт эту крышку, найдёт, где располагается сервисный центр, приедет туда и со всей дури шмякнет крышку им об пол. И осколки разлетятся во все стороны. Но сколько бы она ни представляла эту картину, легче ей не становилось.
«Немного посидели с коллегами. Припозднился. Иду домой. Тебя проводить?» — пришло сообщение от её мужчины. Она не ответила. Больница при университете «Р» была недалеко. Миён направилась в ту сторону. Именно теперь задул упрямый промозглый ветер. Дым, прилетавший откуда-то с ветром, застилал бестолковые мысли в голове. Едва она вошла в холл больницы, на неё снова навалилось похмелье, которое до этого ей удавалось заглушить. Некоторое время она рассматривала информационное панно, размещённое около лифтов на первом этаже и расписывавшее все отделения больницы этаж за этажом. Дверь в отделение реанимации была закрыта. На ней висела табличка, где были указаны часы посещения: с 12:30 до 13:00. «Завтра днём у меня подписание важного договора. Продажа дома, который давно уже на мне висит», — размышляла она вслух сама с собой. «Интересно, на кого похож малыш. Насколько он крошечный? И к этому маленькому тельцу тянется хитросплетение всяких трубок. А глаза уже открыты? Или закрыты? А имя у него уже есть?» Лифт спустил Миён обратно на первый этаж так же быстро, как поднял наверх.
Офицер Красной Армии
2. Командир Красной Армии
Фантастика:
попаданцы
рейтинг книги
