Когда сталкиваются миры
Шрифт:
– Я с самого начала эту хотела! Теперь вон на ту розовую буду собирать!
– Собирай, Мона. Кроме тебя, в этой акции все равно никто не участвует. Детям нынче гаджеты подавай, так что все достанется тебе, – засмеялся дон Рихардо. – Выбрал, чико? – спросил он Мартина.
Мартин нервно закивал, схватил свое молоко и стянул с полки хлебобулочных изделий мясной бутерброд, который любила Моника. Дон Рихардо тоже дал ему наклейку.
– На, раз собираешь, – сказал Мартин, когда они вышли на улицу, и отдал Монике свою наклейку.
– Ой, спасибо! –
– Ты любишь плюшевые игрушки? – спросил Мартин.
– Ну да. Когда с родителями жила, у меня их больше сотни было. Я любила складывать их в кучу и падать на них. А с тех пор, как я к бывшему сбежала, у меня ни одной не было.
Моника горько вздохнула.
– Если б ты ему сказала, что любишь плюшевые игрушки, он бы тебе их дарил, – покачал головой Мартин. – А то он, наверное, даже не знал…
– Да ну, – пожала плечами Моника. – Он бы сказал, что это глупо. Он и так постоянно называл меня ребенком.
Мартин выплюнул яростный пар через респиратор.
– А ты в этом уверена?! Знаешь ли, фраза «ты ребенок» – это не то же самое, что «ты ведешь себя, как ребенок»! И наверняка не так уж часто он тебе это говорил! Раза два, не больше! Потому что ты наверняка из-за этого так психовала, что он понял, что говорить тебе такое себе дороже! И я уверен, он бы сказал, что это мило, что тебе нравятся плюшевые игрушки! Как послушаешь тебя – твой бывший просто монстр какой-то!
– А я тебе сразу сказала, что никакой он не монстр! Он хороший парень, просто заслуживает более адекватную и зрелую девушку!
– Ну, ему, наверное, лучше знать! Он наверняка не имбецил, который понятия не имеет, на что подписывается, когда связывается с богатенькой девушкой!
– Да он под кайфом был, когда мы познакомились! Он вообще не соображал, что делает!
Мартин улыбнулся от уха до уха под респиратором.
– Правда, что ли?
– А то! Его выперли с работы за то, что он опоздал на полдня, да еще и под кайфом приперся. Он случайно пошел мимо моей школы, а я как раз с уроков сбежала, потому что психанула из-за двойки. Это было просто совпадение!
Мартин почувствовал, как его линзы жгут от подкатывающих слез. Пять лет назад, где-то в конце весны, он пьяно катил на скейте, не чувствуя ног, не зная куда едет и даже не догоняя, что его только что уволили с работы. Потом он увидел ревущую девчонку, которая яростно лупила кулаками каменную колонну у ворот школы.
– Эй, ты чего творишь? – подлетел он к ней и начал оттаскивать. – Камню все равно, а у тебя уже все руки в крови!
Она плюхнулась на асфальт и начала рыдать в голос.
– Эй, кто тебя обидел?
– Сраный Джордж Элиот! Ненавижу!
– Да я щас друзьям скажу, мы этого козла найдем и уроем! Эй, ну не плачь.
Он порылся в карманах и нащупал мелочь.
– Хочешь, пива тебе куплю?
– Я не пью пиво!
Этот возглас его шокировал и даже немного отрезвил. Тут-то
– Эм-м… Мороженое?
– Клубничное! – сказала она надуто и требовательно.
Мартин стряхнул воспоминания, чтобы совсем не расслюнявиться.
– Интересная история, не так ли? – сказал он.
Раскрасневшаяся Моника тоже приказала себе перестать улыбаться и отмахнулась.
– Он добрый малый, просто пожалел меня. Даже мороженое мне купил, – сказала она.
– Вкусно хоть было? – засмеялся в респиратор Мартин.
– Очень! Клубничное, мое любимое. Он был такой милый, что я дала ему попробовать, – Моника накрыла рот пальчиками, сдерживая смех.
– Думаю, он был в шоке, что такая приличная девушка позволила ему лизать свое мороженое.
– Он мне понравился, – пожала плечами Моника. – Даже в голову не пришло, что он может быть заразным.
– Я уверен, он не настолько низко пал, чтобы заразу подцепить, – сказал Мартин, сложив руки на груди.
– Говорю же, я об этом даже не подумала! Потом он предложил отвести меня в больницу, чтобы мне руки обработали. Я двойку за долбаный доклад по Джорджу Элиоту получила, психанула, начала лупить по стене и разодрала руки. Но он был такой упоротый, что появись мы в больнице – его бы сразу в полицию загребли. А домой я идти не хотела. Знала, что от матери огребу. Тогда мы пошли в парк, и он показывал мне трюки на скейте. Боже, мне казалось, что он сейчас убьется! Я заставила его сесть смирно, он попросил разрешения прилечь, я сказала «да», он завалился ко мне на колени и уснул.
Мартин захохотал.
– Мне жалко было его будить, – сказала Моника, улыбаясь, вся красная. Глаза блестели от слез. – Когда он проснулся, уже темнело. Я сказала, что мне пора домой. Он пошел меня провожать, но когда мы дошли до моего района, он сказал, что пойдет, пока его охрана не пристрелила, и удрал.
– Я бы на его месте тоже испугался. Никто бы не поверил, что такой оборванец просто провожает тебя до дома.
– Вот уж нет! Не такой уж он и оборванец был! – надулась Моника. – Его, наверное, просто отпустило, и он не мог вспомнить, что вообще было, как он тут оказался и кто я такая.
– Если бы он этого не помнил, вы бы не встречались столько времени.
Моника задумалась.
– Слушай, а ведь правда! Он же ко мне в школу на следующий день приперся! Он запомнил, где я учусь!
– Рад, что ты поняла это после стольких лет.
– Все, хватит сопли распускать, я пошла домой! Если думаешь, что я приглашу тебя на чай, то зря надеешься.
– Если ты думаешь, что я пью чай с грибами и яйцами, то это ты зря надеешься.
– Я просто люблю яичницу и слегка обжаренные грибы. Не понимаю, зачем их подвергают такой жесткой термической обработке. Из них же весь вкус выходит!