Когда сталкиваются миры
Шрифт:
– Что ты имеешь в виду?
– Нет, не подумай ничего плохого, он славный парень и очень хорошо со мной обращался. Просто он изменился. После работы приходил домой и утыкался в компьютер, чтобы поиграть с друзьями. По выходным он шел с ними в бар. Когда я говорила, что мне это не нравится, он злился. Я стала чувствовать себя ненужной. А потом он отрастил свою уродливую бороду, несмотря на то, что мне это не нравилось. Затем он начал меня критиковать, мол, я порчу волосы, много курю, ем много сладкого, веду себя, как ребенок. Короче, я поняла, что он больше меня не любит. Скорее всего, у него даже появилась другая. В
Мартин тяжело задышал в респиратор, грудь и плечи заходили ходуном.
– Это все неправда! – прошипел он. – Он всегда тебя любил!
– Ты славный, Ноа, – горько вздохнула Моника. – Но я тебе еще раз говорю – у нас ничего не выйдет. Так что не пытайся меня задобрить.
Мартин одним рывком покинул подсобку, вернулся к остальным, схватил бас-гитару и начал яростно повторять риф к мелодии, которую они сочинили десять минут назад.
– Отшила? – осторожно поинтересовался Айзек.
Мартин кивнул.
– Не сдавайся, парень, – похлопал его по спине Итан.
Диана злобно нахмурилась.
10
– Ди, тебя проводить? – спросила Моника, когда они засобирались по домам.
– Нет, Мона, спасибо, – ответила Диана и тайком подкралась к Мартину, который упаковывал в чехол свою бас-гитару. – Ноа, проводишь меня? Я хожу домой мимо автомойки, а там парни обзываются, мне страшно.
– Ага, можно подумать, они увидят с тобой такое чучело и не будут обзываться. Слушай. Извини, но я люблю другую.
– Это потому, что я толстая? – всхлипнула Диана.
– Не в этом дело.
– Да конечно! Да, Мона худенькая и носит дорогущие трусы, как на манекенах, но она просто ужасный человек! Ей совершенно наплевать на чувства других! Знаешь, как она со своим парнем поступила? Она от него ушла! А он был такой хороший! Я бы что угодно сделала, чтобы у меня был такой парень, а она его не ценила! Зато теперь ходит ноет: «Мой бывший то, мой бывший это»! Она его с зубов не спускает, достала уже!
Мартин надел бас-гитару на спину и улыбнулся в респиратор.
– Это хорошо.
Диана понеслась домой почти бегом, запыхаясь, обливаясь слезами и п'oтом и даже не слыша, чего там пытаются вякнуть автомойщики.
– Что стряслось, свинка? Булки в пекарне закончились?
Автомойщики провожали ее взглядом, пока она не забежала за угол.
– Че-т она какая-то сегодня не такая.
– Точняк. У нее, кажись, талия появилась.
Диана прибежала домой и набросилась на остатки торта. Включила телевизор и продолжила лопать, глотая сливочный крем вперемешку с собственными слезами. Как назло, шла какая-то бодипозитивная передача, где очередная толстуха плакалась, что ее отказываются любить такой, какая она есть. Диана издала вопль смертельно раненого зверя и запустила куском торта в телевизор.
– Пока ты тут ноешь, тощие сучки забирают классных парней и красивое белье с манекенов!
Затем она оттолкнула тарелку с тортом, упала на пол и начала качать пресс.
Итан, Айзек и Мартин отправились по домам в одном направлении.
– Господа, у вас есть идеи, как бы мне отмазаться, почему я не купил тете Розе классический нью-йоркский чизкейк? – спросил Айзек.
– Нет, это за пределами моего понимания! – рвал и метал Мартин. – Все это время, пока я думал, что делаю все, чтобы она была счастлива,
– Вот, что случается, если игнорировать телку, которая говорит, что не обиделась, а сама продолжает на тебя дуться, – усмехнулся Итан.
– Я никогда ее не игнорировал. Я всегда старался ее успокоить, если она была расстроена, – возразил Мартин. – Она странно себя вела в последнее время, но я думал, что это опять какие-нибудь гормоны или нехватка витаминов. Или она вдруг вспомнила, как мы поругались на прошлый День благодарения, я поехал к родителям один и даже не позвонил ей, чтобы пожелать спокойной ночи. Короче, я думал, что это какая-нибудь мелочь, и вел себя, как обычно: рассмешить пытался, заходил в супермаркет после работы, чтобы купить ее любимые вонючие сыры с плесенью или эти дурацкие ароматические свечи. Но я даже представить не мог, ЧТО творится у нее в башке! Как бы она себя ни вела, я ни разу за эти пять лет не усомнился в том, что она меня любит. Я был уверен, что она думает так же.
– Женская логика прекрасна и удивительна, – присвистнул Айзек. – А на мой взгляд, вы оба эгоистичные идиоты, которые друг друга просто не слышат.
– Вот уж спасибо!
– Слушай, Изя, – сказал Итан. – Давно хочу тебя спросить. Я понимаю, что у нас с головой не все в порядке. Но ты-то разумный малый, как ты в нашу компашку затесался?
Айзек пожал плечами.
– Я просто подумываю стать психотерапевтом и прикидываю, в какую отрасль податься. Общение с вами просто идеально для практики. Тут и семейная психология, и диетическая, и работа с психологическими травмами. А на сегодняшний день это самые топовые и высокооплачиваемые направления.
– Ах, ты хренов карьерист! – сказал Итан сквозь зубы.
– Позвольте! Будь я таким беспринципным, я бы подался в хирурги или дантисты. Однако мне совсем не хочется связываться с человеческой биологией во всей ее красоте и безобразии.
– Короче, ладно, я в метро. Покедова, – махнул рукой Итан.
– Стой, а что мне сказать тете Розе про классический нью-йоркский чизкейк?
– Скажи, что поблизости была гангстерская перестрелка и копы оцепили всю улицу.
– Идея на миллион долларов!
– Да ты просто дофига принципиальный, – закатил глаза Мартин.
– В еврейской культуре не считается предосудительным думать только о себе. После Господа, конечно же, – улыбнулся от уха до уха Айзек. – А ты мне лучше расскажи, какие гангстерские группировки есть у нас в городе, чтобы моя отмазка звучала правдоподобно.
Мартин закатил глаза.
– А чего сразу я? Ну, была у меня не самая образцовая юность, общался я с парочкой неправильных парней, но что с того? В преступники меня теперь записывать? Это все в прошлом, ясно? А так главные поставщики травки окопались в верхней части города, а героином и коксом у нас промышляют две банды, вот там реальные перестрелки…