Когда-то там были волки
Шрифт:
— А кто это?
— Жена Рэда.
— Ой, извините. — Когда чайник закипает, он указывает мне на шкаф, где лежат чайные пакетики. — Надо же, какое оригинальное имя, Молния. Ну прямо как на Диком Западе.
— Да, и очень ей подходящее.
— В каком смысле?
— Бойкая была и за словом в карман не лезла. Ну до того остра была на язык, — объясняет старик, посмеиваясь, — любого нахала могла урезонить на раз-два.
Я улыбаюсь:
— Какая милая женщина. Вы давно здесь живете?
— Всю жизнь.
— Семейная ферма?
— Верно, и наши предки задолго до нас занимались овцами, по меньшей мере полдюжины поколений. Вам бы, деточка, почаще в город выбираться, познакомиться со здешним народом.
— Правда? Зачем же?
— Вредно проводить все время с животными, это я по опыту знаю. Я, например, каждый четверг хожу в магазин пряжи. Приходите и вы.
— В магазин пряжи? А что вы там делаете?
— Посещаю кружок вязания.
Я поднимаю на него глаза.
— Вы вяжете?
— Вот именно. Это расслабляет. Заглядывайте, ладно? Мы не кусаемся.
— Животные тоже. В большинстве своем.
Он смотрит на меня, пока я наливаю кипяток в кружки.
— Зачем вы здесь, девочка-волчица?
— Я женщина, — говорю я.
Дуглас улыбается, и его лицо собирается в складки.
— Прошу прощения. Женщина-волчица.
Я передаю ему кружку и опираюсь о разделочный стол.
— Не знаю, Дуглас. В самом деле не знаю.
— Вы делаете хорошее дело.
От удивления я раскрываю рот:
— Вы так считаете?
Дуглас кивает.
— Разве вы не беспокоитесь об овцах? Все за них боятся.
— Время овец закончилось, — просто отвечает старик и отхлебывает чай.
Когда приходит Рэд, он отводит меня в маленький захламленный кабинет и усаживает напротив стола, как провинившуюся ученицу, вызванную на ковер к директору.
— Что вам нужно?
Я откидываюсь на спинку стула.
— Ваш отец принял меня теплее.
— Он в маразме.
Я смеюсь, потирая усталые глаза.
— Ясно. Слушайте, я не по поводу волков, или ваших овец, или чего-то в таком роде.
— Что тогда? У меня животные мокнут под дождем.
— Я насчет того вечера, когда пропал Стюарт. Вы стояли с ним около паба.
Брови у Рэда ползут вверх, и, в подражание мне, он откидывается на спинку кресла. Почувствовав свое преимущество, он расслабляется.
— Когда я ушла в паб, Дункан остался с вами. А потом пришел ко мне, с синяком и разбитой губой.
— В чем вопрос?
— Что случилось?
Рэд таращится на меня. Теперь, когда я видела его отца, усы сына уже не кажутся такими впечатляющими.
— Почему это вас интересует? — спрашивает меня Рэд.
— Я пытаюсь восстановить хронологию событий.
Он лыбится.
— Стажируетесь в полиции, что ли?
Я не отвечаю.
— Вы причиняете
— Каким образом?
— Вы знаете, сколько стоит построить ограду?
— Нет, не знаю.
— Вы знаете, чего стоит человеку не спать всю ночь, охраняя свою стаю?
— Это трудная работа, я себе представляю. И мне искренне жаль, что мы еще больше ее усложнили, но к чему вы клоните, Рэд?
— С чего бы мне помогать вам?
— Потому что вы хороший человек, которому не все равно, что случилось с его другом.
Приходится надеяться, что это правда. Вообще-то страстное желание Рэда избавиться от волков может бросить на него тень подозрения, но мысль о том, что человек убил друга, намереваясь подставить неугодных ему животных, кажется совсем уж нестерпимой.
— А что мне за это будет? — спрашивает Рэд.
Я прищуриваюсь.
— Что вы имеете в виду?
— Откажитесь от обвинений в убийстве волка. Обвинений, которые так и не были выдвинуты из-за трусости Дункана? Я сдерживаю улыбку. Дункан явно не проинформировал Рэда, что решил спустить дело на тормозах. Несколько мгновений я притворяюсь, будто обдумываю это предложение, потом киваю:
— Ладно.
— Стью взбесился как зверь из-за того, что вы ему сказали. А чтобы выпустить пар, выбрал не того человека. Они с Мактавишем и так уже были на ножах. Когда-то они дружили, наверно, потому так люто и расплевались. Оба завелись с пол-оборота и прямо остервенели. Мак пытался урезонить Стью, а потом пустил в ход кулаки, ну и вломил ему по первое число, и видно было, что сводил старые счеты.
У меня перехватывает дыхание.
— А раньше они дрались так сильно?
— С детских лет вроде такого не было.
— Так почему же сцепились в тот вечер?
— Я же вам сказал — вы завели Стью, Инти. Упомянули о том, что он вовсю пытался скрывать. Это еще если признать, что ваши обвинения не липа. У него руки так и чесались приложить кого-нибудь, а тут Дункан подвернулся, а Дункан сам на него давно зуб точил.
Я обдумываю это.
— А потом что? — спрашиваю я, ожидая, что Стюарта, может быть, отправили в больницу.
Но Рэд говорит:
— Отвез его в кутузку на ночь.
И все?
— И все.
Вы точно знаете, что Дункан отвез его в участок?
— А куда же еще?
— И это был последний раз, когда вы видели Стюарта?
Рэд кивает.
Я встаю.
— Тогда спасибо.
— Мисс Флинн. Я не очень-то пылаю любовью к нашему копу после того, как он на моих глазах с катушек сорвался. Но, поверьте, вам не стоит состязаться с Мактавишем. И, честно говоря, вы пытаетесь совать нос повсюду, тогда как у вас самой рыльце в пушку. Поберегитесь. Мы все знаем, что случилось со Стюартом. Эту войну вам не выиграть.