Когда у меня будет вечность

Тутенко Вероника

... Мы ехали, тесно прижавшись друг к другу, а автобусе, и гномы вели себя тихо, даже акробат, на которого я время от времени искоса поглядывал.

Больше

всех были довольны, конечно же, гномы.

Варвара Петровна так бережно рассадила их в саду, что они даже замерцали от удовольствия и теперь только по внешнему виду и отличались от гладиолусов - особой отраде хозяйки, после гномов, конечно.

И те, другие, гномы, которые поселились здесь прежде, были счастливы безмерно, и тоже замерцали в ответ новоявленным братьям.

Жаль, что никто из людей, кроме меня, похоже, не заметил, что в саду стало светлее. Да, из людей со мной были Любовь и Виталик и, конечно, хозяин гномов. Вернее, теперь уже бывший хозяин и, видимо, осознавая этот факт, он становился все грустнее.

– Как здесь у вас хорошо, - повторял он время от времени.

– Приезжайте к нам в гости, всегда вам будем рады, - пригласил в гости Максим Иванович.

– У нас, глядя на нас, и соседи заразились любовью к садовым фигурам.

– Елена Витальевна купила слоненка и сову, а Михины тоже гномов, - поставил в известность Максим Иванович.

– Я тоже давно хотел уже сделать сову, - обрадовался мастер.
–

Может, им нужны еще совы?

– Мне бы тоже купить у вас парочку сов, - налила нам чаю хозяйка.
– Они хорошо будут смотреться в саду вместе с гномами.

– Где гномы, там и совы, - подтвердил мастер.
– Я сделаю вам пару огромных сов, а хотите - еще и совят.

– С совятами еще лучше, - закивали наперебой хозяева.

Любовь неслышно подкралась сзади, положила руки мне на плечи.

– Что ты делаешь?

– Пишу. Картину. Словами.

– О чем?

– О том, что по ту сторону нашего с тобой существования.

– А...
– усмехнулась Любовь.
– Как тот безумный всемирно известный художник, о котором ты мне рассказывал?

Я рассмеялся. Любовь открыла мне истину: мои слова были беспомощными пятнами масляной краски, неумелые кляксы, которыми я пытался передать то предвкушение, которое рождается в груди, когда подмигивает звездами небо.

Но звуки, краски, - слабые отблески, отголоски более, чем Великого, тоже, правда ведь, имеют право на существование? Мой внутренний прокурор снова вынес оправдательный приговор, и я с удивлением обнаружил, как лязгнула клетка, и конвоиры снимаю наручники с меня: свободен!..