Когда земли окутает мрак

Вуд Яна

Хейта слушала Мерек с темнеющим лицом.

– А что было дальше? – тихо спросила она.

Химера пожала плечами.

– Долгие годы после тех событий просто потонули во мраке. О том, что можно воспользоваться семейным богатством, я тогда не подумала и поплатилась за это – часть успели разграбить. Но тогда я не могла поступить иначе, сама мысль о возвращении в родной край вселяла в меня ужас. Я не ведала, куда податься. Везде была лишней. Чужой. Даже многие существа меня чурались. – Глаза Мерек недобро сверкнули. – Однажды дорога привела меня к Сумрачному лесу. Он стал местом, где я смогла обрести хотя бы временный

приют. Потом пастыри леса поведали мне о замке посреди моря. Когда-то в нем обитал сам Дорг Лютый.

Химера произнесла его имя едва ли не с благоговением, и Хейта невольно поежилась.

– Пастыри не были уверены, что замок еще стоит. Он находился в забвении много лет. Но я решила попытать счастья, терять мне было уже нечего. Я украла небольшое суденышко и отправилась в путь. Море было неспокойным. Когда я почти достигла острова, лодку понесло на скалы, и она разбилась, разлетелась, как щепки битого ореха. Будь я человеком, то непременно погибла бы. Но я была химерой и потому выжила.

Мерек замолчала. Хейта тоже хранила напряженное молчание. Она не ведала, что ответить на такое признание. То, что люди сотворили с химерами, было воистину бесчеловечным. Ведь не скажешь просто «мне жаль». Когда гибнет народ, надобно что-нибудь повесомей. Будь перед ней Мар или Харпа, она бы просто обняла их, утешила, как могла. Но не станет же она обнимать химеру!

– То, что с тобой случилось, – изрекла она наконец, тщательно подбирая слова, – не должно случаться ни с кем. Потерять всех. Весь народ. Я не представляю, каково тебе было. Совсем одна. А вокруг – сплошь враги и ненавистники.

Полные губы химеры изогнулись в улыбке.

– Я знала, что ты поймешь. Тот, кто испытал одиночество сам, безошибочно распознает чужое. Ты же знакома с одиночеством слишком хорошо. И не только с ним – с пренебрежением тоже. С тобой не хотели иметь дела. Шептались за спиной.

– Если бы только за спиной, – вырвалось у Хейты.

Она приметила, как вспыхнули при этом глаза химеры, переполнившись каким-то жутким, лиходейским ликованием, и осеклась. Сперва она мысленно укорила себя – поддалась хитроумным речам! Но потом успокоилась. Химере пришлись по нраву ее слова. А ведь ей того и надо было…

– Ты говорила о мести, – задумчиво проговорила Хейта. – Но в чем она заключается? Ведь правителей, что тогда прислали послов, осудили и приговорили к смерти.

Глаза химеры потемнели.

– Я хочу уничтожить людей, что смеялись над гибелью моего народа. Людей из города Бервит.

Хейту прошиб холод. Совладав с собой, она осторожно произнесла:

– Но ведь химеры погибли больше столетия назад!

– И что? – холодно отозвалась Мерек.

– Тех, кто тогда злорадствовал, уже нет в живых, – пояснила Хейта. – И потом, уверена, не все тогда ликовали. Нашлись и те, кто осудили злодейство.

– Наплевать! – отрезала химера. – Люди уничтожили мой народ. За это я отниму лишь их город. Невелика плата.

Девушка хотела ей возразить, но вовремя смекнула, что переубедить химеру не удастся, да и притекла она в замок не за этим. Хейта должна была втереться к ней в доверие, а не разводить жаркие споры. И всё же она не удержалась и задала вопрос, вертевшийся у нее на языке:

– Один лишь город, и только?

Химера выдержала ее взгляд и неожиданно холодно улыбнулась.

– Там посмотрим.

И от этой улыбки

у Хейты болезненно сжалось сердце.

«Нет, – леденея, осознала она. – На Бервите Мерек не остановится. Око за око. Химера потеряла свой народ, и плата должны быть равноценной».

Хейта мысленно повторила про себя «люди», химера повторяла это не раз. Догадка заставила сердце девушки болезненно сжаться. Мерек желает уничтожить людей. Хейта отчаянно соображала, что ответить. Как не выдать себя химере с головой. Но химера неожиданно заговорила сама.

– Я до сих пор помню, как отняла первую жизнь, – подала голос она, задумчиво глядя перед собой. – Пастух из людей обедал в поле куском хлеба и кувшином молока. Я не ела несколько дней и испытывала сильную жажду. Сказала ему, что потерялась, и попросила разделить с ним трапезу. Он согласился сперва, но когда я приблизилась, отпрянул в ужасе и воскликнул: «Забирай всё, чудовище! Только не губи меня!» – «Чудовище?» – переспросила я, – «Это всё, что ты видишь?» В тот миг во мне что-то сломалось. Оборвалась последняя нить, связывавшая меня с прежней мной, старой жизнью, с людьми. «Да будет так!» – ответила я и одним махом разорвала ему горло. – Химера сверкнула глазами. – С тех пор я перестала просить и стала брать силой всё, что желала.

Хейта внутренне содрогнулась. Она понимала чувства химеры, но отказывалась принять ее поступки. Девушку охватывал ужас при мысли о том, сколько жизней химера уже успела отнять и сколько еще собиралась…

– Неужели, – с плохо скрываемым отчаянием проговорила она, – за всю жизнь ты не встретила ни одного достойного человека?

Химера покачала головой.

– Они тотчас начинали орать, едва завидев мои рога.

– Но я не орала, – возразила Хейта.

– Ты – другое, – возразила Мерек. – Ты – Фэй-Чар, а не человек.

– Я человек наполовину…

– Нет! – нетерпеливо воскликнула та. – Тебе нельзя причислять себя к людям, это причинит тебе лишь боль. К тому же ты ошибаешься. Ты перестала быть человеком, когда пастыри наделили тебя силой. Переродилась. Ты Чара, Хейта. Единственная в своем роде. Одна во всем мире. Как и я. Поэтому я знала, что мы поладим. Таким как мы, особенным, надо держаться друг друга. Мир любит однообразие. Он не жалует тех, кто выделяется.

Хейта оторопело умолкла, собираясь с мыслями.

– Но ведь мы можем привнести в него что-то новое, изменить, – неуверенно проговорила она.

– Миру не нужны перемены, – вновь упрямо заявила химера. – Перемены – это всегда сложно. А мир ленив. Он хочет, чтобы всё было просто. Мы же портим его. Таких, как мы, он считает ошибкой, – Мерек сжала зубы, – но это он ошибается. И наша задача – это ему показать!

Хейта с напускным недоумением вскинула брови.

– Но как?

– Перестать прятаться, – веско бросила химера. – Заставить тех, кто обошелся с нами худо, ответить. – Она подалась вперед, змеиные глаза ее лихорадочно сверкали. – Неужели тебе не надоело скрывать от других, кто ты на самом деле? Из страха быть осмеянной, отвергнутой, ненавидимой? Ты же Фэй-Чар! Почему ты страшишься того, что скажут или подумают люди? Кто они такие? Лишь прах. Ты же – гораздо большее. И настало время заявить об этом. Мы довольно с тобой страдали. Позволяли другим причинять нам боль. Мы – два величайших создания во всех Запредельных землях. Пришло время с этим покончить!