Когда земли окутает мрак
Шрифт:
На площади покоилась уже не одна, а целых пять гаргулий! Пять каменных истуканов, точно никогда не ведавших жизни. Оставшиеся уродливые твари пошли на попятную. Обиженно и свирепо рыча, они принялись неохотно сниматься с насиженных мест.
Мар что-то шепнул на ухо Харпе, та зашлась хохотом и толкнула его в плечо, не сильно, больше игриво. Завидев Хейту, упырь оживленно помахал ей рукой.
– Я вас всего на пару минут оставил, – усмехнулся Брон.
– Ну, мы, как видишь, без дела не сидели! – фыркнула Харпа.
– Да и он не сидел! – воскликнул Мар. –
Хейта помотала головой.
– Скорее наоборот.
Мар испытующе изогнул бровь.
– Ага, всё дело в грохоте. И что стряслось? Пастыри Сумрачного леса зачаровали тараны, способные пробивать любую стену?
Хейта вздохнула.
– Если бы. Мерек привела с собой рогачей.
На мгновение на площади воцарилась гнетущая тишина.
– Не их ли рогами Дорг Лютый одержал больше половины побед? – мрачно изрек Брон.
Харпа кивнула и скрестила на груди руки.
– Дело дрянь. Что предпримем?
– У меня есть план, – решительно заявила Хейта. – Я по пути сюда успела обдумать. Хотя прозвучит это, наверно, дико, – с сомнением добавила она.
Мар махнул костлявой рукой.
– Выкладывай.
Девушка решительно вздохнула и выпалила как на духу:
– Со стены мы этих тварей не одолеем. Надо подобраться ближе.
Мар округлил глаза.
– Хочешь схватиться с ними под стенами города?
Хейта кивнула.
Упырь ошалело хохотнул.
– Ты знаешь, я страсть как охоч до приключений. Подавайте мне любые, лихие и опасные. Но тут даже я говорю тебе: отправиться в гущу боя – самоубийство. Я, Мар, говорю. А когда я такое говорю, надо слушать. Там против нас будут не только рогачи – все прихвостни Мерек!
– Но они не ждут нас, – возразила Хейта. – Мы появимся внезапно. Посеем панику, застанем их врасплох.
– Ага. И сгинем, – мрачно заявил Мар.
– Для бесшабашного весельчака ты ведешь себя странно, – хмыкнула Харпа.
– Ну-у, понимаешь, – протянул Мар, мягко, по-кошачьи приобняв ее за плечи. – Я только-только распробовал жизнь на вкус. А тут на тебе – иди помирать под стены города.
Харпа рассмеялась и вывернулась из-под его руки.
– Ты – помирать?! Ой, да брось! После того, что ты выкинул с хоргами, я почти готова поверить, что тебя ничем не убьешь!
В тот же миг воздух сотряс очередной грохот, точно тысячи скал разом низверглись в пучину вод.
Харпа тотчас посерьезнела.
– И я согласна с Хейтой. Рогачей мы со стены не возьмем. А времени на раздумья попросту нет. Если они проломят ее, всё кончено! Людей слишком мало, они не смогут помешать врагам прорваться в город. Их просто-напросто сметут!
Брон скрестил на груди руки.
– Поддерживаю. Надо идти за стену.
Мар всплеснул руками.
– Вы что, сговорились? Там ведь этих тварей кишмя кишит. По сравнению с этим схватка с хоргами покажется безобидным приключением. – Он поглядел на Брона и ткнул пальцем в Хейту. – А если с ней что-нибудь случится? Винить и ненавидеть, кроме себя, будет некого. – Он устало махнул
Брон метнул на упыря гневный взгляд, стиснул зубы и потупился. Хейта побледнела и опустила глаза. Харпа ощутимо пихнула упыря в бок.
– Язык у тебя, конечно, без костей. Но надо же понимать, когда рот стоит держать на замке!
Мар поскучнел и неопределенно махнул рукой.
– Вот вы его там и держите. Я не научен.
Харпа закатила глаза, вздохнула и перевела взгляд на Хейту.
– Мар зарвался, конечно. Но послушать его нужно. Схватка под стенами осажденного города – это тебе не шутка. Придется не только защищаться – придется убивать. И не так, как ты делала до этого. Это тебе не Зод Гуроха завалить и не изуверов хоргов. Да, там есть злыдни. А эти твари похлеще хоргов будут. Но там будут и оборотни вроде Брона и меня и упыри вроде Мара.
Хейта решительно стиснула зубы.
– Боюсь, они не оставили нам другого выхода.
– Да! – кивнула Харпа. – И ты должна это понимать. И должна быть готова сделать всё, что потребуется. От нас и жалкой горстки стражников да ополченцев зависит, сумеют ли жители города пережить ночь. А это значит, нам придется пойти на то, что делать неприятно, но должно.
Хейта вздохнула.
– Да. Но вряд ли после этого мы сможем называться хранителями…
Харпа нахмурилась.
– Быть хранителем не значит делать только то, что хочется. Быть хранителем – значит брать на себя то, что не могут взять другие. Не обязательно хорошее. Ты верно тогда говорила, без нужды убивать нельзя. Но иногда, когда тебе не оставляют выхода, приходится делать жесткие вещи, чтобы простые люди могли спокойно спать в своих постелях, не ведая этой темноты. Но нам надо еще и помнить. Помнить, что это не есть хорошо, и не позволять этому укорениться, разрастись. Иначе оглянуться не успеешь, станешь ничем не лучше того же злыдня. Это очень тяжело. Но никто и не говорил, что быть хранителем – легко.
Мар воззрился на Харпу с неподдельным уважением.
– Вот это ты даешь! Похлеще Гэдора завернула. От него премудрости набралась?
Харпа криво усмехнулась.
– Ну кто-то же должен.
Хейта посерьезнела.
– Ты всё верно сказала про хранителей. Так и есть.
Харпа серьезно кивнула.
– За стенами города нас будет ждать лишь смерть, ничего более. Если у тебя дрогнет рука, поверь мне, у того, кто кинется на тебя, она не дрогнет точно.
Хейта судорожно кивнула.
– Я поняла. – Она медленно выдохнула, собираясь с духом. – И я готова.
V
Гэдор что-то старательно втолковывал перепуганному мужику. Заприметив друзей, он бросил доставать беднягу и поспешил к ним навстречу.
– Как обстоят дела? – спросила Хейта, пристально озираясь.
Гэдор в сердцах махнул рукой.
– Будь они прокляты, эти рогачи! И без них народ был напуган, а теперь и подавно! Только стражники еще как-то держатся. Но Мерек вновь гонит свое полчище на стену, так что им недолго осталось.