Кого не взяли на небо
Шрифт:
И тут все трое услышали отзвуки далёких выстрелов. С неба спикировал гигантский чёрный ворон, что в последнее время больше смахивал на дракона, чем на птицу и, покружив над полянкой, исчез за кронами сосен.
— Все в Ньялу, быстро, — скомандовал сержант. — Мелкая за руль, я на башню, Соткен, готовься принимать груз.
— Показывай дорогу, Грим, — прорычал Монакура, будто лев, задрав к небу свою косматую голову.
Через несколько ударов сердца зелёный броневик уже нёсся по заросшей лесной дороге, преодолевая глубокие лужи, ухабы и заболоченные ямы воистину
* * *
— Может всё-таки съебём?
Хельги отлип от приклада калаша и посмотрел на Скаидриса с выражением героической обречённости на суровом, волчьем лице.
Скаидрис был бел, как соляной столп. Руки, сжимающие автоматическую винтовку, заметно дрожали. Он лишь грустно улыбнулся в ответ.
— Да ладно, — махнул рукой скальд, — Я пошутил, никуда мы не побежим. Постреляем, потом виса, потом Вальхалла. Ага?
— Ага, — вновь улыбнулся истекающий кровью лив. — Виса и Вальхалла. Только устроим этим чингачгукам маленький сюрприз. Последнюю подлянку. Примитивно детскую. Не стреляй.
— Угу, — юный скальд моментально въехал в суть дешёвой разводки.
Они затаились за поваленным сосновым стволом, выщербленном пулями, будто стена неприступной крепости, принявшей в себя бесчисленные залпы вражеских требушетов. Куски коры, сорванной с дерева, лежали на мху рыжими грудами; из них торчали острые занозы белой щепы.
Вновь загрохотали выстрелы, убежище бойцов постепенно таяло, разлетаясь в труху. От деревьев отлепилось несколько фигур и двинулись вперёд короткими перебежками. Потом залегли, постреливая и прикрывая тех, кто присоединился к атаке. Скаидрис и Хельги валялись пузами кверху, глядя в небо, и прислушивались. В тридцати шагах от них вжимались в мох и липли к стволам сосен враги, готовясь к последнему, решительному броску.
Свист. Потом крик. Громкий, призывающий, приказывающий.
Смутные фигуры замельтешили между стройных деревьев.
Вначале осторожно и неуверенно, но потом, осознав,что их не встречает смертоносный свинец, панки бросились вперёд — яростно и дерзко — визжа, тряся ирокезами и размахивая разнообразными пушками.
— Сейчас.
Скаидрис с трудом приподнялся и положил ствол винтовки на поваленную сосну. Его джинсовая задница и седой мох, на котором он только что валялся, покраснели от крови. Хельги последовал примеру лива и приготовился.
— Давай, бро.
Свинец хлестнул по наступающей цепи, срезая с голов напомаженные гребни и кроша бритые черепа в кровавую кашу. Пятеро упали, как подкошенные, ещё трое притворились мёртвыми и тоже упали, остальные — человек десять — залегли и открыли ответный огонь.
Обессиленный Скаидрис снова заполз за бревно и в изнеможении опрокинулся на спину. Юный скальд устроился рядом. Их разметавшиеся длинные волосы спутались меж собой, образовав на седом мху затейливую паутину.
— Клёва мы их, — произнёс Хельги, глядя в синее небо.
— Ага, — согласился с ним умирающий лив. — Сколько у тебя патронов? Примерно?
— Примерно семь, — ответил Хельги.
— У меня пять. Готовь вису, брат.
— Уже готова,
— Тогда готовься произнести её. И постарайся перевести мне.
Шагах в десяти от них послышался хруст. Скаидрис высунул ствол, направил его в том направлении и пару раз нажал на курок, не целясь. Хруст стих.
— Я собираюсь броситься грудью на свой меч, — сказал Хельги, переворачиваясь и готовясь к стрельбе. — Хочешь, сначала я воткну его в твою?
— Хочу, — согласился Скаидрис, — Но сначала вису.
И тут мутнеющие глаза лива, устремлённые в холодную синь, что проглядывала сквозь пушистые кроны корабельных сосен, уловили очертания огромной птицы. Или дракона.
Они услышали утробный рёв дизельного двигателя, что нарастал, и вот антилопа совсем рядом: слышны треск веток и хлюпанье грязи под колёсами броневика.
— Пригнись, — голая рука Скаидриса схватила товарища за подол холщового рубища и потянула вниз.
Раздался грохот выстрелов и воздух над головами бойцов запел смертоносным свистом. Шквал свинца вырвался на свободу сквозь узкое дуло крупнокалиберного пулемёта Браунинга. Сосновый бор наполнился густой непроглядной завесой — пули крошили кору и древесину в мельчайшую пыль.
— Наверное ты всё же прав, — Скаидрис вцепился рукой в плечо ошалевшего от происходящего викинга, — Давай-ка лучше на время отложим нашу героическую смерть и съебём по-быстрому. Помоги мне.
Они, цепляясь друг за друга, словно верные собутыльники, силящиеся выбраться из сточной канавы, где был настигнут и побеждён великий змей, с трудом поднялись на ноги. Скаидрис обхватил Хельги за шею, а скальд приобнял старшего товарища за талию, и два великих воина очень медленно поковыляли в сторону броневика.
Монакура Пуу, бесчинствующий на вершине стрелковой башенки, слал в сторону бора смертоносные очереди над самыми головами двух бойцов, спешащих навстречу своему спасению.
— Шевелите своими задницами, девчонки, — прорычал сержант обнимающимся.
Дверца десантного отсека броневика приглашающе распахнулась и смуглые женские руки, обнажённые и татуированные алыми розами, бережно подхватили Скаидриса, который потерял последние силы за эту короткую перебежку.
Хельги выглядел неважно, но у скальда хватило сил подхватить тощие ноги, обутые в рваные синие кеды, запихнуть их в чрево бронетранспортёра, залезть самому и дать короткую автоматную очередь в сторону бора, прежде чем захлопнуть дверцу, повалиться в кресло десанта и потерять сознание.
* * *
Невозможная дрянь проникла в его ноздри: запах муравейника, обоссанного бродячими псами. Его веки задрожали и Скаидрис с глубоким хриплым вздохом открыл глаза. Он полулежал в кресле десанта, плотно пристёгнутый ремнями безопасности. Над ним склонились две женщины: Аглая Бездна отирала его лицо мокрой тряпкой, а Соткен терзала его голое пузо. В руках кривушки мелькали шприц, рулон бинта и бобина лейкопластыря. Боли он не чувствовал — по всему телу разлилась мучительно приятная истома, во рту пересохло так, что язык прилип к нёбу. Хотелось пить, сигаретку и почесаться.