Когти гнева

Старобинец Анна Альфредовна

— Так, что ещё? Пока что состава преступления я не вижу.

— Ещё она безвкусно одевается, это страшно меня травмирует. Вон, видишь, в каких ужасных сапогах она шлёпает по двору?

— Но … хм … Ты вроде сказала, она делает тебе больно?

— А это больно. Мне больно смотреть на её резиновые жёлтые сапоги.

— Маркиза-а-а! Кися-а-а-а! Кыссс-кссс-ксс-ксс-кссс!

— Смешная, правда? Она считает, что я отзываюсь на «кыссс». Как будто я какая-то уличная побирушка, а не породистая, пушистая, белоснежная персидская кошка. — Маркиза

громко мяукнула, чтобы Нина Пална её заметила, потом повернулась к ней задом, задрала хвост и направилась к дыре в заборе.

— Куда ты пошла, моя кисонька, моя масенька?

— Пойду прогуляюсь по лесу, Нина Пална! — Маркиза выскочила в дыру, Барсукот следом.

— Куда ты ушла от мамочки, моя сладкая? — Голос Нины Палны по ту сторону забора горестно сорвался.

Маркиза вздохнула и закатила глаза:

— Она абсолютно не понимает нормальную речь. С тех пор как отказалась от мяса и перешла на овощи, совсем плохо соображает. Даже жалко её. Бедная Нина Пална. Она без меня — никак. Не справляется. Буквально всё на мне держится. Весь её мир, понимаешь?

— Да.

— Поэтому я никогда не смогу её бросить. Это было бы слишком жестоко. Так ты идёшь, Кот Полиции?

— Я не … Не то что … Куда иду? — Барсукот вопросительно выгнул спину.

— Как куда? Ты что, тоже вегетарианец, кот? Я же сказала — пойду прогуляюсь по лесу.

— Я не … Вообще, я действительно …

— Ты со мной или нет? У меня мало времени. Мне нужно сейчас погулять, чтобы побесить Нину Палну, но потом мне ещё купаться и стричься, у меня завтра конкурс красоты в Доме культуры.

— Ты победишь.

— Естественно. Так ты ведёшь меня в лес гулять?

— Я … Да. Конечно!

— У вас там есть хоть что-нибудь интересное?

— У нас там …

Барсукот застыл, перебирая в голове варианты. Ему казалось, от напряжения он вот-вот полиняет. Такая кошка — белоснежная, персидская, гордая, чем её поразишь? А лес — такой домашний, обыденный, повседневный. Что там показывать королеве красоты? Берёзы, ёлки, иголки, дупла, птичий помёт? Это убого. Болото с прошлогодней клюквой? В принципе, романтично. Но скучно. Что может быть скучнее, чем прошлогодняя клюква? Или вот неподалёку от полицейского участка есть большая лужа с дождевыми червями на дне. Их можно нащупывать лапой и ловить вслепую. Довольно весело. Но как-то неромантично … И вдруг он даже заурчал — осторожно, на первой громкости блаженства, — от осенившей его идеи:

— Не желаете ли сходить на вернисаж? У нас сегодня открытие подземной выставки искусства Дальнего Леса.

Глава 2, в которой обижают художников

— … Гляньте на этот парадный костюм из змеиной кожи. — Крот-экскурсовод, сам одетый по случаю вернисажа в бархатный мешковатый пиджак, достал из кармана скомканный лопух и вытер влажный мех на лбу. — Костюм с меховой оторочкой. В прежние времена некоторые подземные звери, в том числе кроты, в таких выходили в свет, то есть наружу

из норы. — Он снова промокнул лоб.

На вернисаже было действительно душновато, Барсук Старший тоже потел. То ли подземная вентиляция не справлялась с такой толпой гостей, то ли раскалились ослепительно сиявшие светляки.

— А не приглушить ли нам немножечко светляков? — предложил Барсук. — А то шпарят на полную мощность.

— Светляки не шпарят, — обиделся Крот, — а дают романтический приглушённый свет. Я их лично тут устанавливал.

— Ну, как скажете, — пожал плечами Барсук Старший. — Извините, что перебил.

— Извиняю, — кивнул Крот-экскурсовод. — Так вот, костюм из змеиной кожи с меховой …

— Не желаете ли дождёвицы? — Койот Йот врезался в толпу экскурсантов с подносом. — Освежающая дождёвица, наш фирменный сезонный напиток!

— Ну вот, опять меня перебили! — оскорбился экскурсовод. — Если никому не интересно слушать про искусство прежних времён, я могу помолчать.

— А я как вам должен напитки предлагать, молча?! — взвизгнул Йот. — Ха-ха-ха! Ну конечно, я ведь прислуга! Пусть прислуга молчит! Работает и молчит! А вы тут будете прохлаждаться и разговаривать! Ха-ха-ха-а-а! — Койот затрясся в истерике, бокалы с дождёвицей зашатались и зазвякали на подносе.

— Я, пожалуй, возьму дождёвицу, и моя спутница тоже. — Барсукот ловко подхватил два падающих бокала и протянул один Маркизе. — И Барсук Старший тоже будет. — Он на лету схватил третий. — А вы, ребята, не ссорьтесь.

— Мы не ссоримся. Я, вообще-то, тоже из простой семьи происхожу, — сообщил Крот-экскурсовод. — Так вот, возвращаясь к данному произведению. Прадед мой в прежние времена служил у одного состоятельного крота. И он рассказывал, что у того крота было таких змеиных костюмов штук семь, не меньше.

— Тысяча сычей! — завопил койот Йот. — Это же сколько несчастных змей погубили! Сколько пушных зверей пустили на оторочку! Жестокое искусство, кровавое! Ха-ха-ха! — Он сунул поднос с дождёвицей Кроту, сел на пол и зарыдал.

— Вообще-то, ни одна змея при изготовлении парадного костюма не пострадала. Использована только старая, сброшенная кожа и продукты линьки лесных зверей. Возьмите. — Крот протянул поднос в том направлении, где раньше стоял Йот, и разжал лапы. Поднос рухнул на пол, бокалы покатились по моховому ковру, дождёвица мгновенно впиталась в мох.

— Ты что, слепой? — заорал Йот.

— Слепой, конечно, — не без гордости отозвался Крот.

— Ты разлил всю дождёвицу!

— Да? Ничего страшного. Дождёвица прозрачная и не оставляет пятен, мох только чище будет.

— Но … ха-ха-ха! Что же мне теперь предлагать гостям?!

— Ничего не предлагать. Пусть довольствуются чистым искусством. Итак, перейдём к следующему произведению …

— Но если вы слепой, как же вы работаете экскурсоводом? — спросила Маркиза, и Барсукот заметил, что глаза её от изумления стали огромными и круглыми, как две волшебные жёлтые луны.