Кокон
Шрифт:
Я заранее подготовил все, что мне нужно.
Машина ждала в гараже. Пакеты, инструменты, даже кухонный нож, который, конечно, уступает скальпелю, но подойдет. Я оттащил ее тело в гараж. Оно оказалось легким, удивительно легким. Я всегда был таким сильным?
Дорога Форест-лейн была темной и пустынной. Я не помню, как ехал. Мои руки сами вели руль. Все шло, как надо.
Лес встретил меня тишиной. Воздух был холодным, наполненным запахом сырости и гниющей
Я отнес тело Джи вглубь леса.
Там, где и должен был оставить его.
Я полностью раздел ее. Одежду спрятал в мешок. Потом скину в озеро.
Обнаженная на промерзшей земле, покрытой инеем, она выглядела еще более потрясающей. Ее кожа, ее формы – все это было частью чего-то большего, чего-то, что я только начал видеть.
Только лицо... Оно меня раздражало. Выражение страха портило ее чистоту. Я попытался придать ему более спокойное, умиротворенное выражение. Да, так ей было определенно лучше. Она была красивой. Не будь такой лживой сукой.
Теперь пришло время.
Я взял нож и начал.
Кожу резать оказалось сложнее, чем я думал. Она была плотной, упругой. Пришлось повозиться, особенно с грудиной. Но я не сдавался. Я знал, что делаю. Этим рукам, конечно, не хватает опыта, это чувствуется. Но ничего. У меня еще будет время привыкнуть к этому телу.
Когда я закончил, передо мной лежало то, что я видел во снах.
Джи была прекрасной бабочкой. Ее крылья – алые, как закатное небо, растянулись на земле. Она наконец-то переродилась из своего кокона.
Я был счастлив.
Это было то, чего я так долго жаждал. Моя жизнь. Теперь я на своем месте.
Снова.»
Глава 22
Утро было обманчиво тихим, но Сэвидж знал, что город на самом деле охвачен бурей. Резонанс от задержания Гэри Миллера заполонил страницы газет и выпуски новостей. Заголовки газет кричали об одном и том же, каждый выпуск новостей превращался в нескончаемый поток сенсаций.
«Гэри Миллер: врач или монстр?», «Полицейский департамент под огнем критики», «Мотылек пойман! Детектив Сэвидж раскрывает дело, но какой ценой?»…
Джеймс сидел на кухне, в кой-то веки радуясь тому безмолвию, что успело окутать дом подобно паутине. Вот уже несколько дней после допроса… нет, беседы с Миллером, он не возвращался в департамент. Он игнорировал поступающие звонки, и когда он устал от разрывающегося телефона, он попросту отключил кабель.
Игнорировал он и попытки встретиться с ним лично. В его дверь несколько раз стучали Билл, Чарли, Одли и другие офицеры. Вездесущая пресса тоже пыталась получить комментарий от героя последних событий, но безуспешно.
Джеймс не был готов беседовать сейчас ни с кем. Ни с коллегами, ни с прессой, ни с обычными сочувствующими, которые как-то прознали о его домашнем номере. Он понимал, что может позвонить и Эмили, однако и с женой он сейчас не был готов говорить. Не сейчас, когда все произошедшее еще было свежо в памяти.
Взгляд детектива скользнул по заваленному газетами и вырезками кухонному столу. Он мельком задерживался на строках, но ничего не отпечатывалось в памяти — буквы расплывались перед глазами.
Телевизор в углу работал без звука, чтобы создать хоть какую-то видимость движения. На экране мелькнула знакомая журналистка, стоявшая перед загородным клубом, где арестовали Миллера. Джеймс видел, как ее губы двигаются, произнося те самые слова, которые он уже знал наизусть:
— Эйберсвуд продолжает переживать потрясение за потрясением: арест молодого врача Гэри Миллера вызвал небывалый резонанс...
Джеймс нехотя потянулся к пульту и прибавил звук.
—…Коллекция бабочек, изъятая в коттедже, который он снимал, стала символом этого жуткого дела. Однако остаются вопросы: мог ли он действовать один?
На экране появилась женщина, и Джеймс узнал ее — медсестра, что работала в больнице на ресепшне.
— Честно говоря, я до сих пор не верю, что Гэри Миллер оказался убийцей, — миссис Клейсон выглядела потрясенной до глубины души. — Это просто ужасно, что я работала рядом сразу с двумя преступниками… Просто ужас какой-то.
Камера переключилась на прохожего в плотной куртке и шарфе, скрывавшем половину лица.
— Это все подстава, — голос был дрожащим, но уверенным. — Ну, это просто невозможно, чтобы такой человек оказался маньяком.
В кадре появились две женщины, негодующе глядя на зрителей.
— Миллер был символом борьбы с полицейским произволом! — громко выкрикнула она, и вторая тут же поддакнула ей. — Разумеется, полиция пошла на крайние меры, чтобы добиться обвинения!..
Журналистка с яркой улыбкой вновь появилась на экране:
— Общественность разделилась. Этот врач, на которого равнялись многие, оказался настоящим монстром. Одни называют Миллера чудовищем, другие считают его жертвой заговоров полиции...
Джеймс выключил телевизор, разом обрывая назойливый шум. Даже после того, как у полиции есть все доказательства, раздор, что внес Гэри, уже необратим. А ведь наверняка будут те, кто станут защищать его даже если он лично во всем признается. Найдутся и сторонники его идеологии. Мало ли в мире психов? Всегда были те, кто вставал на сторону даже самых омерзительных душегубов. Джон Гэйси, Тедд Банди…
Гэри Миллер, изображенный на первой полосе свежей газеты, будто все с тем же надменным и насмешливым видом наблюдал за терзаниями Джеймса. В порыве ярости детектив схватил ее, желая смять, чтобы стереть эту ухмылку с черно-белого лица, как вдруг замер. «Последняя статья Калины Сантох: интервью с чудовищем», гласил заголовок.