Колдунья
Шрифт:
Среди людей, готовых держать оборону, были мексиканцы-крестьяне и рабочие-метисы. Рабочие были выстроены вокруг конюшни. Многие из них были вооружены и тихо переговаривались между собой.
По мере того как Чако со своими людьми приближался к дому, он испытывал такое странное чувство, что даже мурашки побежали по телу.
В этот раз его неприятное ощущение было сильнее, чем в предыдущий раз.
Адольфо подъехал ближе к Чако и спросил:
— Что ты думаешь обо всем этом, приятель?
— Я думаю, что сегодня им
Чако предчувствовал беду. Его чувства обострились. Он явно ощущал опасность, от этого места просто разило опасностью.
— Может быть, нам лучше поспешить отсюда, — сказал Адольфо.
Около конюшни Чако слез с лошади и попросил Табиаса посмотреть за лошадьми. Он даже не оглянулся, кто остался, а кто последовал за ним.
Он вошел на площадку перед домом. Там никого не было. Было тихо. На этот раз он не стал дожидаться ни служанки, ни Инес, чтобы доложили о нем старику. Он открыл дверь и вошел в дом без предупреждения. За ним шли Адольфо, Лаз и Фрэнсис. Все они шли вслепую по лабиринту коридоров, пока Чако не услышал поблизости мужские голоса.
Один из голосов, отдававший приказы, был ему знаком.
Чако вломился к де Аргуэлло, который объяснял план обороны своим людям. Комната без окон была заполнена стойками с оружием и ящиками с боеприпасами. Здесь было достаточно оружия даже для целого гарнизона. Он увидел в руках одного из мужчин такое ружье, с помощью которого за считанные минуты можно было разделаться с целым племенем.
При виде Чако старик очень удивился. На какое-то время глаза его широко раскрылись, затем он спросил по-испански:
— Что привело тебя?
Чако ответил по-английски:
— Я пришел, чтобы предупредить вас о возможном нападении апачи, но я вижу, что моя тревога была напрасной. Очевидно, и приход мой сюда также нежелателен.
Он хотел уже выйти в коридор, когда де Аргуэлло сказал ему по-английски:
— Чако, останься и сражайся со мной бок о бок, если это понадобится.
Как сын и отец? Эта мольба о помощи взбесила Чако. Жар охватил все его тело.
— Я слишком болен, чтобы бороться, — сказал де Аргуэлло. — Мужчина должен защитить то, что ему принадлежит.
— Я ни на что не претендую здесь.
— Мужчина должен упредить удар врага, прежде чем враг нападет первым на него, победить его до того, как он сможет нанести ответный удар.
Интересно, не так ли все было с его матерью, когда она была рабыней де Аргуэлло и он ее изнасиловал, думал с негодованием Чако.
Вдруг сзади из-за Чако появилась Фрэнсис и просто осадила старика, который был его отцом:
— Так, значит, вы планируете пролить кровь, даже если насилие можно предотвратить?
Идальго переглянулся со своим сыном:
— Кто эта дерзкая англосаксонка, которая так свободно говорит, когда ее мнения никто не спрашивает?
— Она — друг.
Не считая необходимым отвечать Фрэнсис, какой-то там
— Тогда скажи своему другу, что апачи охотятся за ведьмой. Они нас заживо сожгут, если мы не убьем их первыми.
Но Фрэнсис была непреклонна:
— Неужели вы даже не попытаетесь поговорить с ними перед сражением?
— Скажи ей…
— Если у вас есть что сказать, так скажите это мне.
Изумленный ее решительным заявлением, Чако молча стоял и наблюдал, как будет развиваться конфронтация между ними. Де Аргуэлло был на грани апоплексического удара. Он побагровел. Но в этот момент по комнате прошла довольна сильная вибрация, что заставило Чако повернуться к двери, и там за спинами Адольфо и Лаз он увидел Инес, которая своими темными глазами смотрела на него.
— Война — это мужское дело, — говорил де Аргуэлло в тот момент, когда его жена молча вошла в комнату. — Там нет места женщине…
Фрэнсис оборвала его:
— Если вы думаете, что кровопролитие пройдет вам даром, то вы надменный дурак.
— Как ты смеешь так разговаривать с моим мужем, — прошипела Инес, схватив Фрэнсис за рукав, и хотела уже ударить ее, но, увидев сердитый взгляд Фрэнсис, отскочила назад, как будто она боялась англо-саксонок. — Дон Армандо хороший человек и поступает так, потому что нам угрожают, — говорила Инес, обняв себя за плечи и нервно потирая их. — Если он хочет расправиться с дикарями, чтобы они не смогли причинить нам зла, тогда кто ты такая, чтобы мешать ему?
— Я думаю, что я представляю голос разума. — Не обращая внимания на Инес, Фрэнсис повернулась к де Аргуэлло. — Пожалуйста, только задумайтесь, мир ведь так хрупок. И разве можно знать, кто останется в живых, а кто погибнет? Неужели вы хотите отправиться к вашим проотцам?
Этот вопрос очень удивил Чако, старик тоже от удивления замолчал.
— Кто же остановит охоту на ведьму, если я не стану действовать?-наконец обратился к Фрэнсис идальго.
— Если бы знала их язык, я постаралась бы остановить их, — сказала Фрэнсис. — Кто-нибудь из вас мог бы мне помочь?
Она посмотрела на присутствовавших в комнате, задерживаясь взглядом на каждом человеке. Большинство отрицательно качали головами и недоуменно пожимали плечами, некоторые вообще отводили в сторону глаза. Среди них были метисы, возможно, даже апачи. Чако представил, что они могли бы пойти на переговоры с джикарилла, но очень опасались за свои собственные головы.
Но Фрэнсис поймала его взгляд.
Черт возьми, проклятье, он ведь не был героем! И вряд ли он своими словами мог кого-либо убедить. Чако очень хотел ей это сказать, но не мог заставить себя вымолвить ни слова. В этот момент, когда она, такая храбрая, смотрела на него умоляющими глазами, как будто на всем белом свете был только он — единственный мужчина, на которого она могла положиться, он не мог ей отказать.