Колхозное строительство 6
Шрифт:
— Прекратить огонь. Проверить оружие, — она отложила винтовку и, взяв в руки бинокль, осмотрела поле боя. Кое-где шевелились, но приказа добить никто не давал. Федька-Фахир не подвёл: прямо напротив них по снегу ползли в сторону берега два китайца с простреленными ногами. За ними ясно виднелись в лучах солнца тёмно-красные, почти чёрные, полоски. Самое время ставки ставить — доползут или нет. Надо, чтобы доползли и сказали своим, что в СССР лучше не соваться. Тут с подарками встречают. В самый раз, чтобы суметь донести.
Интермеццо тринадцатое
Из репортажа: «Наши футболисты творят чудеса. Когда они уже начнут играть в футбол?»
Когда мяч попал в штангу, тяжелоатлет уронил её и погнался за футболистом.
К первому матчу в 1969 году команда «Крылышки» готовилась в суровых условиях. Болельщики, которые за предыдущий год пристрастились к крупным и даже сокрушительным победам, собрались было объявить своим любимцам бойкот и на каждом углу подвергали обструкции председателя шефского колхоза Макаревича. Как все считали, Янович
Лавина сорвалась, когда в Краснотурьинск позвонил отцу студент, подрабатывавший в областном центре на вокзале носильщиком. Он сообщил, что послал родителю с проводником заказанную тем куртку самбиста для младшего брата, а заодно упомянул о занятном случае: на тот же поезд садились трое негров. Особенно запомнился парню один — маленького роста, сутулый живчик в расстёгнутом пальто, припадавший на одну ногу, кричавший проводнику что-то о футболе на дикой смеси нескольких языков. Отец, обладатель одного из первых в Краснотурьинске телевизоров, по которому неизменно смотрел все футбольные и хоккейные матчи, яростный фанат, а в данный момент — столь же яростный критик «Крылышек», не очень хорошо разбирался в неграх. Однако он не мог не узнать в этом описании человека, который чуть ли не в одиночку развалил на чемпионате мира-58 сборную СССР! Обещал же Янович удивить болельщиков. В Краснотурьинске уже успели привыкнуть к тому, что в жизни возможны любые чудеса. Старый болельщик не задумывался, каковы шансы на появление в уральской глуши живого Гарринчи. Он с абсолютной уверенностью обошёл всех друзей и объявил об этом как о свершившемся факте.
О предстоящем появлении гения в Краснотурьинске Тишков не стал предупреждать даже мэра Романова — просто не был уверен, что по дороге с бразильцами не случится какой-нибудь глупости, хоть и послал с ними волхва Алёшеньку. Ну, потом жалел. За Добровольским самим пригляд нужен — всё время ждёшь от него выходки. Знал о «гостях» только Макаревич, который должен был забрать футболистов и их семьи на вокзале станции Воронцовка и отвезти на место. Каково же было удивление Марка Яновича, когда, приехав на небольшом автобусе на вокзал за полчаса до прибытия поезда, он обнаружил там гигантскую толпу, ревевшую и галдевшую от распиравших чувств! Градус возбуждения был такой, что, если бы хромым негром, который ехал в Краснотурьинск, оказался кто-то другой — пусть даже сам вице-президент США Банч, — огорчённая толпа наверняка разорвала бы гостя на части. К счастью, как бы невероятно это ни звучало, с поезда на «дальней станции» и в самом деле сошёл настоящий Гарринча в компании любимых жены и тёщи. Вместе с ним был очень похожий на него, только чуть повыше ростом, Вава — этого тоже узнали, и восторг стал ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда ещё? Не узнали только тощего чернокожего парнишку с рюкзачком — но оно и неудивительно. Время Сократеса собирать любовь миллионов ещё не пришло. Ничего, придёт. Чего бы с Краснотурьинска не начать?
Все деревья возле стадиона «Маяк» успели обломать ещё в прошлом году — на эти последние в городе тополя взбирались не только пацаны, но и взрослые дядьки, желавшие посмотреть, как Воронин, Крайше и остальная братия втаптывают в траву пузатых мужичков из команд при многочисленных заводах и предприятий области. Тополя срубили, и собирались строить на их месте новую трибуну, но на начало 69-го стадион всё ещё имел только одну, пусть уже и с удобными пластиковыми сиденьями вместо занозистых лавок. Ладно, полторы — северная трибунка ещё. Домостроительный комбинат при колхозе вышел на горисполком с предложением: специалисты за одну ночь составили проект двух крепких временных трибун из оцилиндрованного бревна и бруса и брались успеть соорудить их к матчу. Это стало настоящим спасением: в прошлом сезоне люди во время игр висели гроздьями на всех балконах соседних домов, из окон высокого здания горбольницы торчали бинокли пациентов и врачей. Даже на крыше за балюстрадой виднелись белые халаты. Приходилось Романову ставить милиционеров на лестницах, чтобы люди не вылезали на кровлю, — это могло быть уже просто опасно. Забегая вперёд, можно отметить, что эти временные трибуны потом так и не разобрали — стадион достроили деревянным, оформленным в виде древнерусского детинца с башенками, а через несколько лет в другом месте возвели новый, чуть ближе к Турье, сразу рассчитанный на гораздо большее количество болельщиков. Оставили этот хоккеистам.
Ко дню игры с «Калининцем» до города успели добраться даже корреспонденты центральной прессы и съёмочная группа ЦТ. Пусть им на двоих семьдесят, пусть они уже давно едут с ярмарки — но, чёрт возьми, это всё равно Гарринча и Вава! Историю их появления в «Крылышках» никто не знал, не знали и того, что Гарринчу выводили из алкогольного штопора. Два раза Довженко сначала
Жаться к флангам у свердловчан получалось недолго. Игроки «Крылышек» давно усвоили простую максиму: в первую очередь нужно стремиться отобрать — и отдать тому, кто знает, что делать с мячом. Раньше таких в составе было больше, зато сейчас они — бразильцы. Первые минут пятнадцать встречи Гарринча и Вава топтались неподалёку от центра, не стремясь ввязываться в рубку. Где-нибудь в другом городе болельщики уже начали бы посвистывать — в низших лигах пижонить было не принято, народ больше любил честных пахарей. Но только не в Краснотурьинске! Здесь болельщик был с самого начала избалован настоящим мастерством. Приехали и ценители красивого футбола из других городов, и не только фанаты. Буквально за день до матча заявился и предложил свои услуги «Крылышкам» опытный защитник, бывший игрок сборной Владимир Сараев — он несколько месяцев как закончил карьеру в «Торпедо» и готовился переквалифицироваться в судьи, но решил, что ещё годик погонять мяч в компании с такими людьми будет куда интереснее. К тому же, рядом ведь Виктор Понедельник. Вот Сараев как раз и отобрал мяч у осторожно кравшегося вдоль бровки крайка гостей. Ему было не привыкать находить передачами Стрельцова и Иванова — бразильцы в этом отношении оказались нисколько не хуже. Пас принял Гарринча, с места заложил какой-то противоречащий законам физики вираж, сохранил равновесие и просвистел мимо четверых свердловчан, натурально охреневших от того, что у них на глазах человек вдруг взял и побежал, чуть ли не лёжа на боку.
Завод имени Калинина, при котором, вот ведь удивительное совпадение, и обреталась команда «Калининец», делал различные интересные вещи для оборонки. Многие футболисты были совместителями, и в свободное от дыр-дыра на картофельных полях областного первенства на самом деле возились со штангенциркулями и стояли у станков — не то, что липовые «анодчики» из «Труда». Некоторые из них даже владели такими терминами, как «вектор» и «траектория». И вот сейчас всё, что они помнили из курса физики в школах, ФЗУ, а кое-кто — и из институтских сопроматов, у них на глазах подвергалось самому решительному сомнению. Гарринча разворачивался на месте, тормозя без инерции, менял направление бега так, как будто ничего не весил. Последний защитник гостей принялся было прикидывать в уме точку, в которой можно было перехватить эту загадочную новую переменную, но плюнул и, отчаянно заорав, просто кинулся бразильцу в ноги. Манэ пустил мяч в одну сторону, сам побежал в другую, а когда вопящее препятствие осталось позади, ещё раз сменил курс, догнал круглого и оказался один на один с вратарём. Сзади бежали и пыхтели, со всех сторон ревели, впереди, что-то бормоча, пятился к рамке голкипер. Гарринча замедлился, танцевальным движением переложил мяч с одной ноги на другую, сделал ложный замах, дождался, пока вратарь с обречённым стоном завалится набок, и пустил «парашютик» над ним.
Публика зашлась от восторга. Манэ, с начала встречи не пробежавший и полукилометра, раскланялся и потопал на замену, по дороге облапив Сараева. У него с тренером был уговор — первое время поберечь поизносившиеся кости и связки, пока не разыграется. Дальше пусть отдувается Вава, он малость помоложе — и ему всё равно вес ещё надо скидывать. У бровки его уже ждала, раскрыв объятия, плачущая Элза, а на трибунах десяток тысяч людей был готов идти домой — ничего лучше в этой игре уже не могло произойти в принципе. И всё же они остались, и увидели, как не желающий отдавать всю любовь новых фанатов Гарринче Вава включил свою железную дыхалку, будто забыл о все ещё заметном брюшке, и целый час без передышки маленьким пыхтящим трактором пахал газон «Маяка», два раза мощными ударами огорчил гостей — и только после этого нашёл глазами друга и шутливо погрозил тому пальцем. Похоже, единственная интрига сезона будет заключаться в том, кто из этих двоих настреляет больше. И это они ещё только начали набирать форму!
Событие сорок шестое
Разговаривают двое влюблённых.
— Скажи, милый, если я откажусь стать твоей женой, ты действительно покончишь с собой?
— Несомненно, любимая! Я всегда так поступаю в подобных ситуациях.
Как таких земля носит? Или тут надо с заглавной буквы? Пётр сидел на репетиции съёмок нового клипа на песню группы «Крылья Родины», сворованную у «Агаты Кристи». «Сказочная тайга». С симфоническим оркестром — убойная вещь.
Рядом сидел и вздыхал Теофило Хуан Кубильяс Арисага — «как Пеле». Понятно, почему вздыхал. Эта черноокая девчуля парню ни «да», ни «нет» не говорит. Вертит мировой звездой, как флюгером. Хотя, наверное, не совсем правильное сравнение. Не про флюгер — про «звезду». Это Сиомара Анисия Ораме Леаль, певица из группы «Крылья Родины» — звезда самой первой величины. Рядом и нет никого, кроме её же подруг. Были «Роллинги», «Битлы», Пресли всякие. Нет. Они где-то в своих Англиях есть, а на мировом Олимпе — нет. Скатились с горы. Правильно — субтильные все, дунул ветерок от «Крыльев» — и покувыркались вниз. Элвис немножко потолще, да и тот не удержался.