Коллекционер уродов

БоЖенька

Гале казалось, что парень просто ее не понимает. А потому, девочка вмешалась, пытаясь объяснить понятнее. Приложила руку к груди и сказала уверенно:

— Гала.

Ткнула пальцем дворецкую.

— Сара.

Проигнорировала шипение женщины, мол, больно, и перевела палец на русалку. Ждала, что он сообразит и скажет свое имя. Но не сработало. Только Галка не собиралась сдаваться. Повторила круг, обведя всех пальцем.

И снова. На лице русалки была крайняя форма смятения. И Галка не могла не расстраиваться. Но парня понимала.

Вспоминала себя, когда только приехала в поместье.

Вдруг стукнула ладошкой по лбу. Забыла. Специально ведь с кухни стащила булку с вареньем, угостить гостя. По себе знала, как устаешь с дороги, с голодухи. Протянула булку парню.

Он, казалось, еще меньше понимал странное сумбурное поведение девочки.

А она опять: “Гала”, “Сара” — тыкала пальцем.

Взяла измором. Настолько утомила парня, что он сдался и сказал:

— Мэй. Мэй Рин, — речь его сопровождалась забавным придыханием. Он послушно хлопал себя по груди, надеялся, так девочка от него отстанет. И благодушно принялся жадно за хлеб.

— Чего, — Сара терла устало лоб, — как? Мэйрин?

— А вдруг он не понял? Думаешь, его так зовут?

— Почти уверена, что он просто на своем языке бормочет.

— А что говорит?

— Чтобы ты отстала от него, — Сара махнула рукой, и снова обратилась к парню, — Мэй Рин, не Мэйрин. Мариной тебя будем звать. Забавно даже.

Галка не поняла забавы.

— Понял? — Сара указала на парня рукой: сама не заметила, как поддалась глупостям Галки, — Марин. Ты Марин теперь.

Гала по-собачьи склонила голову, навострила уши. И пока Сара силилась открыть заслонку и выпустить русалку в пруд, сказала тихонько:

— И мне имя дали, как я пришла. Это хорошо. Только Сара неграмотная. Правильно “Мерин”. Только тс-с, — девочка говорила так, будто парень мог ее понять. Но тот глядел на нее как на умалишенную, запихав булку за обе щеки.

И стоило бочке раскрыться, Мерин бросился к воде, нырнув поглубже. И к поверхности до самого вечера не всплывал.

Галка все это время у пруда сидела. Только когда на ужин загнали, мигом налопалась и поторопилась обратно. Зато принесла новому другу свои любимые пельмени и сметану. А еще кваса. У себя на родине юноша такого попробовать не мог.

Мерин же долго ее игнорировал. Можно было подумать, будто и не знал, что она на пляже сидит. Только Галка видела как забавно и нелепо он следил за ней из-под воды. Лицо его дурашливо искажалось от глади волн несильных.

Когда темнеть стало, Мерин не выдержал. Вынырнул недовольно. Запыхтел грозно. Замахал рукой Галке, прогоняя от тьмы и воды.

Как некрасиво.

Она насупилась. Раздула обиженно щеки. И все же ушла. Только когда к дому подходила, обернулась напоследок. Увидела, как парень увлеченно еду разглядывает и только тогда успокоилась.

Мерин ей нравился. Он был чуть обидчивый и опасливый. Но если дать ему чуточку времени, заметно, насколько добрым и ласковым

мог быть. Когда ты нежный, напускное что-то — просто необходимость, считала Галка. Она ведь сама была уродкой, знала, что есть в мире люди, готовые тебя обидеть.

Но она обижать Мерина не хотела. Наоборот. Подружиться, поладить, с новым домом познакомить.

Часто из библиотеки таскала статуэтки или игрушки — их Мерин больше всего любил, и несла к пруду показать. Демонстрировала гордо, и говорила как по-русски это сказать. А парень вторил ей, учился. Некоторые игрушки забирал себе, на дно.

Галка, конечно, просила вернуть, чтобы хозяин не заругал. Но Мерин в ответ только язык показывал.

Иногда и ему приходилось уступать. Понравилась как-то раз игрушка лошади. Галка ее вырезала из бревен для топки. Принесла и говорит: это ты. Мерин же.

Тот улыбался, не понимая ничего, и прижимал игрушку к груди. Только когда на дно пруда постарался утащить, не сработало. Дерево всплыло. Мерин обиделся, но ничего не сказал. Стал хранить игрушку у берега.

Выплывал русалка, как считала Галка, нечасто. И то долго ему приходилось кашлять, выпускать из легких воду. А вглубь уходил — нужно обратно набрать все. Явно не самой приятной была экзекуция эта. И девочка понимала Мерина. Хотя ей и хотелось больше времени с ним проводить.

Если он по долгу не всплывал, Галка в одиночестве сидела. Когда училась, читала или писала, когда узлы вязала, упряжки чистила, ножик точила.

Порой, Рада Адовна составляла компанию. Учительница считала, что детям полезно бывать на природе, и всячески поощряла Галку. Рассказывала какие есть деревья, растения. Как исчисляются года, месяца. Что про небо известно, звезды. Это Гала любила.

Еще ей, конечно, рассказывали про учения Жары: постулаты, правила, обычаи, каноны. Пускай.

Влад и Ева тоже приходили часто к пруду, пообщаться с новым членом семьи. Устраивали пикники.

Решение это было Евы. Уж слишком она переживала, что Галка забывает о еде. И Влад беспокоился тоже. Особенно зная, что уродка однажды чуть не утонула. Не мог не тревожиться. Часто или сам приходил к ней, или отправлял Сару.

Будто ей больше заняться нечем.

Но больше всего Галка и Мерин любили оставаться вдвоем. Тогда было не так стеснительно или неловко. Им было легче общаться, сосредотачиваться на том, что хочет сказать собеседник.

Настолько Мерин не любил, что в их беседу вмешиваются, что однажды обидчиво нырнул под воду, завидев Влада. Да так всплеснул хвостом своим мощным, чтобы на халаты хозяина побольше брызг попало.

Галка тогда только хохотала отчаянно и весело.

Она знала, что Мерин вообще-то добрый. Тот нередко дарил девочке красивые камни со дна или ракушки. А когда на кувшинке распустился первый цветок, трепетно подарил его Галке. Ей показалось это глупым и нелепым, цветы обычно дарят женщины парням, а не наоборот. Но было приятно.