Коллекционер
Шрифт:
– Хвала богам! Пока что всё идёт как по маслу, - облегчённо пробормотал Алан Шарк, когда городские стены остались далеко позади.
Услыхав его слова, Абара саркастически усмехнулся.
– И каким же богам вы возносите хвалу? Местным "Мосгулу" и "Хератоту" или столичным?
– Вообще-то я чту Инго, - неуверенно ответил сбитый с толку посол. Он явно не понимал, к чему клонит молодой хольд.
– А я вот, на вашем месте, не слишком бы доверял богам, - важно сообщил Кен.
– Свою судьбу надо определять самому!
Вообще-то, отеческий
– А разве не боги сделали вас таким, какой вы есть? Разве не они отдали в ваши руки амулет силы Асарада?
– Мне его никто не отдавал, - мгновенно набычился Кен.
– Я честно победил Асарада и забрал его амулет! Собственными руками!
Накалившуюся обстановку поспешил разрядить второй посол, шевалье Мишель Кольбер:
– Ну-ну, господа, не нужно ссориться! Нам ещё вместе ехать и ехать, - вмешался в разговор он.
– Что до меня, то я считаю, что каждый из вас по-своему прав. С одной стороны боги управляют нашей судьбой, изредка предоставляя нам шанс. С другой стороны только мы сами можем этот шанс заметить и воспользоваться им. Вот как-то так.
С этим трудно было поспорить, и зарождавшаяся ссора, затихла сама собой. А чтобы окончательно закрепить успех, шевалье Кольбер поспешил перевести разговор на другую тему:
– Кстати, если уж мы всё равно об этом вспомнили, так уж ли хорош этот самый амулет? Неужто молва нисколько не преувеличивает?
– поинтересовался он у Абары.
Как всякий хольд, Кен страшно гордился своим амулетом силы, поэтому вопрос посла просто не мог не задеть его за живое.
– Мой амулет один из самых древних, - важно сообщил Кен.
– В те времена глораны делали их на совесть. Это после они стали добавлять в амулеты всякие подлянки и разные ограничения. В моём ничего подобного нет. Это абсолютное оружие!
Заметив, что его речь не слишком-то убедила собеседников, Кен предложил:
– Что попусту говорить? Давайте я вам лучше покажу!
Не дожидаясь возражений, Абара выхватил свой меч, в рукоять которого он когда-то вставил амулет Асарада.
– Смотрите, - велел он, подняв клинок над головой.
В то же мгновение возле гарды меча возникла и стала расползаться в разные стороны какая-то густая, прозрачная масса. Буквально за пару секунд она превратилась в огромный пузырь, накрывший собой практически весь отряд наёмников.
– Что это? Вода?
– поинтересовался Алан Шарк.
– Не угадали, - усмехнулся Кен.
– Это воздух. Сила моего амулета: создание вязкого воздуха. По своим свойствам он и правда напоминает воду, но в нём вполне можно дышать.
– Любопытно, - пробормотал Кольбер.
– А теперь выстелите в него, - предложил Кен, заметив за спиной Кольбера короткий
Посол понимающе кивнул, снял с плеча лук и, туго натянув тетиву, пустил стрелу в полупрозрачную стенку пузыря. Стрела воткнулась в неё словно в вату и, потеряв скорость, медленно опустилась на землю.
– То есть стрелы вашему отряду не страшны, - подытожил Шарк.
– И пули и ядра тоже, - прибавил Кен и, в порыве внезапной откровенности, пояснил: - На самом деле, мой нынешний отряд сражается практически так же, как когда-то сражалась знаменитая "когорта печали" возглавляемая Асарадом. Это он придумал стратегию применения вязкого пузыря.
– Стратегию? И в чём же её суть?
– уточнил Шарк.
– Посмотрите туда, - махнул на свою дружину Кен.
– Не замечаете ничего необычного?
Оба посла уставились на сильно растянувшуюся колонну наёмников. Воины Абары медленно шагали пешим строем, поднимая за собой целые тучи пыли. Каждый из полутора сотен бойцов был одет в одинаковый металлический доспех и нёс на плече длинное двухсаженное копьё. В целом, ничего примечательного, разве что громадный сержант, заросший чёрной бородой до самых глаз, да знаменосец, несущий красный штандарт с изображением растопыренной пятерни. Хотя, если хорошенько подумать, отряд Абары выглядел как-то простовато для своего довольно известного предводителя. Дружины других столь же знаменитых капитанов, сплошь состояли из закованных в броню всадников, поддерживаемых конными же стрелками. Мобильность кавалерии особо ценилась наёмниками с точки зрения тактики, а, кроме того, всадникам больше платили. Лишь начинающие командиры, не успевшие заработать ни славы, ни денег, собирали пешие отряды копейщиков, но даже они никогда не использовали такие длинные копья, крайне неудобные в мелких стычках. Заметив эти странности, послы указали на них Абаре.
– Верно! Мы сражаемся в пешем строю, так как верхом, на полном скаку, поддерживать магический пузырь достаточно сложно, - пояснил Кен.
– А с копьями что?
– спросил Шарк.
– Ну, это-то как раз наша фишка, - усмехнулся Абара.
– Когда мы сходимся с врагом лицом к лицу, я ужимаю пузырь так, что вражеские бойцы оказываются внутри его стенки. В вязком воздухе трудно шевелиться, они копошатся там словно мухи, угодившие в мёд. А мы, с нашими длинными копьями остаёмся снаружи и легко их уничтожаем.
– В этом и заключается суть стратегии, Асарада?
– уточнил Кольбер.
– Да, - подтвердил Кен.
– Но я её улучшил, - гордо добавил он.
– Дело в том, что его отряд, знаменитая "когорта печали", имел одну серьёзную слабость - хотя он и был неуязвим для стрелков противника, те, при условии некоторой подвижности, также оставались неуязвимыми для него. Скорость у копейщиков крайне низкая и избежать столкновения с ними не составляет особого труда. Я поначалу не знал, что с этим делать, бывало, битва превращалась в изнурительное противостояние - ни мы их достать не могли не они нас.