Колодец странствий

Дук Павел

— В памяти ваших ботов находится опыт самого лучшего бойца «Темных времен», получите его, — услышали гвардейцы приказ командира.

— К бою готов…

— К бою готов… — раздавалось в кабине командира.

«То, что веками истреблялось в нашем мире, не должно вырваться на свободу. Простите меня!» — думал Такинав Тару.

— Группами по три, к «Колодцу странствий», — скомандовал он. — Таваад за нами!

«Археон» стоял недвижимо. Такинав Тару наблюдал, как боевые машины поднимались в воздух и улетали по направлению к «Колодцу странствий». Когда гвардейцы покинули площадь, последний воин Таваада

достал из поясной сумки кристалл красного цвета и поместил его в приемник. Он ещё подождал, смотря в небо, а затем без колебаний активировал передачу опыта.

Мрак… боль… ненависть… отчаяние… надежда… любовь… Свет!

Никогда до этого Такинав Тару не прикасался к опыту своей семьи. Он понимал, насколько это опасно, но окончательно осознал это, находясь в кабине «археона». В голове смешалось все: он помнил битвы, победы и поражения, он видел кровь и чувствовал боль. В ушах звенело. В глазах плыли темные пятна. Зубы стучали от холода и страха.

— Перегрузка нервной системы. Стабилизирую, — раздался в кабине знакомый голос.

«Риулан, любимая Риулан» — только и мог думать он.

Дрожь прошла, зрение и слух быстро пришли в норму.

«Пора в путь», — подумал Такинав Тару и мысленно отдал команду боевой машине.

С легкой, почти не заметной вибрацией «археон» поднялся в воздух и полетел к башне владык. Пока машина набирала высоту и выверяла курс, Такинав Тару шептал старую молитву рода.

И даже если я один, И даже если я один, Стоять останусь в поле бранном, Не дрогнет меч в руке моей, Испачканный в крови багряной. Враг не пройдет, стеною встану, За мной лежит земля отцов, И жизнь свою за землю эту Я положить в бою готов!

* * *

Мир Анкерон, прекрасный и далекий.

Многоцветный и многоликий, так мог описать путешественник этот мир. Два огромных материка омывали воды океана. Богатая флора и фауна, диковинные животные и растения, не похожие ни на что.

Центром этого мира стал город Толун.

Королевский град, мира Анкерон, лежал на побережье океана. Отвесные скалы на берегу делали его когда-то неприступным с воды, в высокие внешние стены превратили город в крепкий орешек с берега. Прошли века и внешние стены обветшали. Войны и разруха остались в истории, но стены королевской цитадели не потеряли былой мощи. С течением времени они стали еще выше и неприступнее. Город в городе. Сердце мира Анкерон. На протяжении тысячелетий здесь рождались и умирали великие правители этого мира.

Королева Анталла и ее супруг Доран ждали рождения первенца. Жители Анкерона слыли интересным народом. До самого последнего момента они не знали, кто у них родится. Девять месяцев плод развивался и рос в чреве матери, защищенный непроницаемой оболочкой. В конце девятого месяца на свет появлялось яйцо, которое продолжало расти еще месяц. Только по истечении десяти месяцев ребенок пробивал себе дорогу через плотную скорлупу, которая защищала его. Ребенку никогда не помогали. Он сам упорно пробивал себе дорогу в чудесный, внешний

мир.

Спокойствие в характере, упорство в достижении целей и независимость, приписывали именно способу рождения детей у этого народа. Чтобы ни говорили одни и не думали другие, настают времена, когда даже самым достойным и независимым нужна помощь.

* * *

«Колодец странствий» мира Анкерон находился на центральной площади цитадели.

«Археон» завис над площадью. «Загиноты» выстроились на гребне широкой стены, которая окружала королевскую цитадель.

— Приветствую тебя, Арт Такинав Тару, — раздался голос.

Слева, на лобовом стекле, появилось изображение короля Дорана.

— Ваше величество, — коротко ответил Такинав Тару.

Он склонил голову.

— Мы знаем друг друга уже давно, — заговорил король Доран. — Ты не мой подданный и все равно верен этикету.

— Только в прямом эфире, ваше величество.

Они оба улыбнулись. Экран погас. В кабине раздался женский голос.

— Следуйте указаниям посадочного маяка и перейдите на автопилот. Вам предоставлена северная башня.

Такинав Тару включил автопилот, откинулся в кресле и активировал круговой обзор в кабине, наслаждаясь видом на город с высоты птичьего полета. «Археон» послушно летел к северной башне цитадели, исполняя указания посадочного маяка.

На смотровой площадке его уже ждали король и королева. Они стояли, держась за руки. Король Доран человек среднего роста, удивлял шириной плеч и мощью рук. Подобно стволам, столетних деревьев, они внушали уважение к их обладателю. Едва заметное брюшко утягивал широкий пояс. На богато украшенном поясе висел широкий кинжал. Длинные пепельного цвета волосы, зачесанные назад, собирались в тугую кубышку на затылке.

О его силе ходили легенды.

Королева Анталла, высокая, изящная женщина, чем-то напоминала супруга. Волосы ее пепельным серебром падали на плечи, собранные в замысловатую широкую косу, достигали ее пояса. Черные глаза заставляли думать любого ее собеседника, что она способна заглянуть в душу. Острый нос, изящные тонкие губы, выступающий подбородок — это придавало, ее лицу властные черты.

О ее красоте и упорстве слагали баллады.

Такинав Тару покинул летающий танк и направился к королевской чете. Королева отпустила руку супруга и пошла навстречу Такинаву Тару. Она вытянула вперед обе руки и улыбнулась. Капитан с легким поклоном поцеловал руки королевы и они вместе вернулись на смотровую площадку.

— Ты всегда был дамским угодником, как только тебя терпит Риулан, — засмеялся король Доран.

— Милый, ты несправедлив, капитан — самый галантный мужчина из всех, кого я знаю. Он всегда следует этикету, — с улыбкой возразила королева.

Такинав Тару сдержанно улыбнулся. Королева взяла обоих мужчин под руки, и они подошли к краю смотровой площадки. Океанские волны с шумом ударялись об отвесные скалы и, пенясь, падали вниз. До самого горизонта тучи закрывали небо. Изредка одинокий солнечный луч пробивался к черным водам океана, но тут же исчезал, словно пойманный беглец.

— Сначала официальная часть, затем поговорите о деле? — спросила королева.

Она посмотрела на мужа, и тот пожал плечами так, словно с одного его плеча на другое перекатилась гиря.