Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий

Давыдов Даниил Сергеевич

– Ага, под плитами. Ладно, по домам, я замёрз, – пробурчал Костик.

Следующие несколько месяцев мы ездили в Беляево как на работу. Прошли вдоль и поперёк маленькую речушку Самородинку, заключённую в трубы, она текла в противоположную сторону от интересующего нас квадрата. Обнаружили под улицей Обручева ещё один огромный канализационный канал, диаметром почти как тоннель метро. Он проходил значительно глубже, чем коллектор в овраге. И наше расследование снова зашло бы в тупик, если бы как-то весенним днём мы не отправились в сторону Тропарёвского лесопарка. Мы шли и открывали колодцы по трассе «купринского», как мы его между собой окрестили, коллектора, только выше той точки, где искали прежде объект. Наше внимание привлекли несколько люков, расположенных на небольшой заасфальтированной площадке, возле подпорной стенки с гаражами. Приоткрыв крышку одного из них, мы обнаружили выходящий на поверхность привод шибера – шлюзового

затвора, которые используют для перекрытия самотёчных коллекторов. Тогда мы открыли соседний люк. Изнутри бурлило и грохотало. Впрочем, это было неудивительно, ведь мощные канализационные каналы всегда шумят так, будто в нескольких метрах под ногами низвергается Ниагарский водопад. Тогда мы сбросились на «камень, ножницы, бумага», и «бумага» оказалась моей. Значит, и под землю лезть был мой черёд. Если постоянно приходится спускаться в колодцы, тем более в канализацию, острого желания залезть туда лишний раз не возникает. Но когда есть определённая цель, требующая достижения, это заставляет через не хочу, через неприятный, иногда тошнотворный мыльно-фекальный запах спускаться в ревущую подземную глубину. Достав из рюкзака каску, приладив респиратор и обув на ноги бахилы ОЗК, я сел на край колодца. Коллектор немного провентилировался. Спускаться по узкой трубе было страшновато, поток воды становился всё ближе и ближе. Пытаясь рассмотреть, что внизу, я направлял луч своего фонарика на дно и вскоре увидел бетонный пол. В противоположной от лесенки стенке колодца было низкое арочное отверстие, за ним виднелась узкая берма [33] . Обширная камера напоминала квадратный зальчик, только вместо привычного смотрового балкона был не больше метра карниз, отвесно обрывавшийся к потоку. Я пролез в отверстие и аккуратно встал, прижавшись спиной к стене. Слева ржавел приоткрытый шибер [34] . Убедившись, что бетон не скользкий, сделал шаг, затем другой и приблизился к огромному затвору. Где-нибудь на поверхности или даже в коллекторе речки метр – это очень много, а здесь, над ревущим канализационным потоком, казалось, что совершаешь немыслимый подвиг, пробираясь по такому карнизу. Шибер был круглым, рифлёным. Схватившись за него рукой, я нагнулся и заглянул в щель. Она была достаточно большой, чтобы проползти. Круглый совершенно сухой тоннель уводил перпендикулярно канализации. Он был чуть меньше моего роста. Забравшись внутрь, я прошёл несколько десятков метров – ни конца, ни края – и решил возвращаться к товарищам. За это время они уже успели порядком разволноваться из-за моего долгого отсутствия.

33

Берма – ровное пространство, полка, уступ, барьер, разделяющий участки.

34

Шибер – задвижка, заслонка.

– Отец, ты так не шути! Чёрт тебя знает, задохнулся ты там или в поток свалился. Ты чего, совсем? – накинулся на меня Андрюха, как только я выбрался на поверхность.

– Надо было со мной лезть, раз так беспокоишься! – огрызнулся я.

Выслушав суть дела, мои товарищи принялись облачаться. Вот и берма, с бушующим снизу потоком, шибер. Протиснувшись под ним, Балакин заметил:

– А ведь по этому каналу никогда не текла канализация. Характерного мусора нет, коррозия хоть и пожрала бетон, но это потому, что из действующего канала тянет.

Через несколько сотен метров мы очутились в следующей камере. Она тоже была отделена от сухого коллектора квадратным шлюзом с шибером. Шибер был поднят. В камеру приходили две металлические трубы, диаметром примерно по полметра каждая. Они свисали сверху и только под самым потолком изгибались, уводя в сторону. Под трубами было углубление, заполненное до краёв чистой прозрачной водой.

– Это водораздел. Только что за глупость, никогда такого не видел! – почесал Костик затылок. – Сюда приходит напорка, это камера гашения потока, но почему дальше вода может идти в обе стороны, в зависимости от того, куда открыты шиберы?

Сначала я не понял, про что говорил Балакин, но, приглядевшись, увидел впереди ещё один, на этот раз опущенный затвор. Уклон коллектора, по которому мы пришли, был выполнен инженерами в сторону действующего канализационного канала, а за металлическими трубами уклон становился противоположным. Получалось, что сейчас коллектор был открыт в сторону сброса в рабочий канал. И если бы мы не знали, что ищем, то едва ли стали бы предпринимать все те операции, которые предприняли впоследствии. Но ведь дальше коллектор снова уходил на понижение. А это говорило о вероятном интересном продолжении. Внимательно осмотрев ещё раз сооружение, мы обнаружили в нём два люка. Один выходил, как и положено, в потолок и не имел лесенки, а второй располагался между напорных труб. Проверив его, мы пришли к выводу, что крышка прикипела совершенно и

даже не оставляла надежды на то, что откроется, по крайней мере снизу. Над шиберами в потолок вели узкие скважины, с продетыми в них тросами. Костик перелез над ямой к закрытому затвору и внимательно его изучал, проверяя пазы, резьбу вала, рёбра жёсткости.

– Можно домкратом попробовать приподнять, – наконец резюмировал он.

Когда мы, вспотевшие и, разумеется, грязные с головы до ног, выбрались на поверхность, то первым делом отправились искать колодцы, виденные нами снизу. Но сколько бы мы не бродили, нужных люков нигде не было. Был грунт, были насыпи, гаражи, бетонные недострои. А где-то внизу ржавый щитовой затвор перегораживал подземный путь в неизвестность.

Глава 12

Колодец трёх рек

К такому делу, как поднятие шибера и исследование подземелий за ним, нужно было хорошенько подготовиться. Конечно, там могло и не оказаться ничего интересного: но изменяющийся в противоположную сторону уклон становился не просто зацепкой, а вселял надежду, уверенность, придавал смысл всем нашим проведённым исследованиям. Мы снова съездили в Музей воды, где постарались подробно изучить всё, что связано с канализационными сетями в интересующем нас районе.

Это посещение музея дало неожиданные результаты, помогла, конечно, Оксана Фёдоровна. Во-первых, тот глубокий и огромный коллектор, обнаруженный нами недалеко от метро «Калужская», назывался Обручевским каналом глубокого заложения, и действительно, он был самым глубоким в Москве. Рыли его при помощи проходческого щита. Во-вторых, на одной из фотографий строительства мы обнаружили не кого-нибудь, а президента Бориса Ельцина, правда, на тот момент ещё в должности первого секретаря горкома КПСС. Всё совпадало: будущий президент лично курировал проект создания Колодца трёх рек, и не просто курировал, а сам спускался под землю. Был, наверное, и на запуске. Нам казалась очевидной и попытка спрятать спецобъект в канализации: пройти практически невозможно, искать там никто не станет, вроде строили коллектор, а как бы заодно построили ещё и электростанцию – поди разберись. Кроме этого, мы выяснили, какими бывают щитовые затворы в коллекторах. Они подразделялись на шиберы – поднимающиеся и опускающиеся при помощи вала, и шандоры, приводимые в движение автокраном сверху. Выходило, что тот, который нам предстояло поднять домкратом, был всё-таки шандором, а значит, наша затея вполне могла удаться. Но про сам Колодец трёх рек нигде не было ни слова.

Костик набросал примерную схему того, как могла функционировать электростанция. В неё по напорным трубам поступала вода и сбрасывалась в «нашу» камеру гашения, шандоры позволяли направить поток или на турбину, или на сброс в купринский коллектор, если возникала необходимость прекратить подачу воды в объект. Снизу колодца-электростанции вода уходила… по-видимому, в Обручевский канал, раз уж к нему проявлял такой интерес Борис Ельцин.

О том, чтобы попытаться пробраться в Колодец трёх рек через нижний водовыпуск, не могло быть и речи. Купринский коллектор выглядел по сравнению с Обручевским детской игрушкой, хотя и эта «игрушка» могла унести человека в два счёта. В Обручевском – бурная чёрная река неслась в сторону очистных сооружений, крутила, била волной о стены. Помню, я бросил в воду кирпич, подобранный на смотровом балконе, – река проглотила его, даже не заметив. Ни всплеска, ни кругов не пошло по страшной воде, только глухой монотонный гул, точно где-то в глубине невидимые адские жернова перемалывали всё, попавшее в этот желудочный сок города.

Нам был нужен домкрат. Я не очень представлял себе, как мы будем использовать его в деле, но полагался на опыт и смекалку своих старших товарищей. Костик сказал, что неплохо было бы раздобыть альпинистской верёвки метров сорок и обвязку, чтобы спускаться в шахту. Верёвка с обвязкой были в штабе. Но взять их тайком от Маклакова было невозможно. Просить – значило вводить в курс дела шефа, подвести Колбукова, Задикяна, да и где гарантия, что вскоре после посещения шефом Колодца трёх рек там не окажутся все телевизионщики города?

Домкрат нашёл Балакин, выпросил на работе в ремонтном цеху: гидравлический, от тяжёлого грузовика, способный поднять целых пять тонн.

– Сейчас маслица добавим – и будет как новый! – говорил Андрюха, вертя в руках ржавый цилиндр.

С верёвкой дело обстояло хуже. Достать её было негде. Решили, что на первый раз обойдёмся и так. Каждого мучили сомнения: а вдруг шандор не поднимется, или если даже и поднимется, то за ним не окажется того, что мы ищем? Поэтому, когда окончательно выяснилось, что альпинистского снаряжения у нас нет, я даже немного успокоился. Я вообще не мог похвастаться большой сноровкой в работе с верёвкой, да и из суеверных соображений мне казалось, что если бы мы собрали всё необходимое, то непременно случился бы какой-то промах, что-нибудь обязательно пошло бы не так.