Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий
Шрифт:
А ещё использовали метан, полученный при очистке канализационного стока. На Люблинской станции аэрации была сделана газозаправочная станция, обеспечивающая горючим газом городской транспорт вплоть до середины пятидесятых годов. Но не забыли про газ и сегодня. Для этого существуют метантенки – огромные цистерны, в которых происходит газообразование из-за сбраживания илового осадка. Благодаря выделяемому метану современные очистные сооружения полностью обеспечивают себя теплом и электроэнергией. Вообще множество любопытных и нужных экспериментов ставилось в военное и послевоенное время на московских очистных сооружениях. Осадок, полученный в результате очистки стоков, использовался как сельхозудобрения,
В послевоенное время решено было укрупнить канализационные объекты и направить объём сточных вод со всего города на прогрессивные очистные сооружения, где вода очищалась бы в больших объёмах по единому стандарту качества. Сегодня крупнейшие коллекторы в ведомстве Мосводоканала почти сопоставимы по своему диаметру с тоннелями метро. А сами очистные сооружения – мощнейшие в Европе, объём сточных вод, которые они очищают в сутки, можно сравнить с объёмом воды в Москве-реке вдоль Кремлёвской набережной. Теперь, я надеюсь, – подытожила Оксана Фёдоровна, – вы будете чуточку лучше разбираться в интересующих вас вопросах.
Вышел я с кружащейся головой. Мысли путались, а перед глазами постоянно возникал инженер с двустволкой. И почему только школьные предметы кажутся такими скучными, а в музее я старался не пропустить ни одного слова? Наверное, если бы в школе мне рассказывали про подземелья, крепости, канализацию и метро, я вполне мог бы учиться на одни пятёрки.
Спустя несколько дней мы сидели с Артёмом Задикяном и профессором Колбуковым в палатах Аверкия Кириллова.
– Лет тридцать пять назад, когда я ещё был студентом, – выслушав мой сбивчивый рассказ о канализации, сказал профессор, – нас отправили на исследования трассы канализационного коллектора. Недалеко от Новодевичьего монастыря, по Саввинской набережной строили подземный канал. И через каждые несколько десятков метров проходческий щит упирался в деревянные срубы. Рабочие всё бросали и принимались за кладоискательство. Оказалось, что срубы – это подклеты башен Саввинского монастыря. Ничего необычного там не нашли: стремена, остатки кожаных изделий, каменные ядра. Этого везде полно. Но сам факт! Саввинский монастырь имел прекрасную стратегическую позицию близ переправы через Москву-реку на Смоленской дороге. Первое упоминание об этой древней обители относится ещё к позднему Средневековью, когда монастырь, земли и луга возле него были завещаны киевскому митрополиту Ионе. Ну а в XVIII веке от монастыря уже ничего не осталось.
Мы сидели в маленькой каморке, тепло горела жёлтым настольная лампа, старые занавески оживали от налетающего с реки ветра и едва заметно покачивались. На Москву спускалась зима. Я подошёл к окну и выглянул: сквозь белую пелену начавшегося снегопада ярко светились купола храма Христа Спасителя. «Бом-м-м», – донёсся бронзовый голос колокола с противоположного берега. А снежинки кружились, плясали и исчезали в чёрной блестящей воде, разлинованной разноцветными бликами фонарей и городской рекламы.
Глава 10
ИБХ
В Москве царила обычная предновогодняя суета: возле вестибюлей метро разбили ёлочные
Я сказал маме, что встречу Новый год дома, а затем сразу поеду к Андрюхе и Костику.
– Опять в катакомбы свои полезете? – даже не удивилась она.
– Полезем, наверное, если найдём куда, – ответил я.
На самом деле мы решили ехать в ИБХ. По словам Кости, новогодняя ночь – самое подходящее время, чтобы попасть туда, куда трудно попасть обычно.
– Все уже выпили, смотрят телевизор, – уверял он. – Даже если охранник заметит, скорее, посмеётся и выгонит за ворота. Ну кому придёт в голову в Новый год милицию вызывать?
Казалось вполне убедительным, что если именно сегодня забраться на территорию института, то, скорее всего, никто и не заметит. Но одно дело – просто забраться, а другое – открывать там колодцы. С одной стороны, праздник, ночь, на улицах много подвыпившего и благодушно настроенного народа, с другой – трое парней, открывающие люки на огороженной территории…
– Нам главное, чтобы сторож не спалил. Ну, прохожие – чёрт с ними, ни нам до них дела, ни им до нас, – рассуждал Андрюха. – Костик прав. Вот сам представь, ты сторож, сидишь себе в будке. Уже принял на грудь, концерт по телевизору смотришь. Ну, не пойдёшь же ты, в самом деле, территорию обходить?
Целый день я был как на иголках. Чтобы отвлечься от мыслей о подземной шахте и предстоящего ночного проникновения на территорию института, даже попытался помочь маме на кухне. Но у меня не получилось: помидоры сплющивались, вместо того чтобы шинковаться тонкими ломтиками, к тому же я умудрился порезаться.
– Господи, ничего по-человечески сделать не можешь. Как ты жить-то собираешься? Иди уж, горе луковое, – сказала мать, притворяя за мной дверь.
С наступлением темноты с улицы стали доноситься хлопки взрывов новогодних салютов, небо то и дело озарялось вспышками. Время тянулось невыносимо медленно. Я от нечего делать проверил своё снаряжение – фонарик, каску, костюм химзащиты, разводной ключ, чтобы открывать колодцы.
Ровно в половине первого я выскочил в прихожую, оделся, схватил ожидавший меня возле двери рюкзак и вышел на улицу. Встретив Новый год, москвичи высыпали во дворы, всюду слышались крики и пьяный смех, канонада фейерверков превратилась в сплошной гул, волнами плавающий между светящихся окон.
– Береги-и-ись! – крикнул кто-то, и вслед за последовавшим грохотом на разные голоса завыли автомобильные сигнализации.
Никогда прежде я не бывал в метро в новогоднюю ночь. Поезда хоть и следовали с большим, чем обычно, интервалом, зато лобовое стекло подъехавшего состава украшала новогодняя мишура. На станции «Октябрьская» меня уже поджидали мои товарищи.
– С Новым годом! Глоточек игристого для коллектора мглистого! – протянул мне Андрюха полбутылки шампанского, едва я вышел на перрон.
Район Беляево сегодня ничем не отличался от любого другого района Москвы. Тот же рокот салютов, те же поздравления от прохожих. Вот и забор института. Перемахнув через него, мы остановились возле дерева, чтобы не выделяться на пустынной территории.
– Короче, если засекут, косим под дурачков. Типа приехали в гости, района не знаем, решили через территорию срезать, – шёпотом, хотя поблизости и так никого не было, предупредил Балакин.