Колыбель твоих оков
Шрифт:
Этот человек явно не привык, чтобы ему отказывали.
Глава 18. Надежда
К моей радости или к моему сожалению, на следующей день меня выписывают из больницы. Я практически не хромаю, но на щиколотке пока еще тугая повязка. Эммануэль предательски успевает рассказать врачу, что меня мучают панические атаки, и теперь я обязана посещать психотерапевта один раз в неделю. Я подумываю отблагодарить его за это как следует.
К тому моменту, когда Эммануэль заезжает, чтобы забрать меня из больницы,
Я договорилась с Эммануэлем, что сначала мы заедем ко мне домой, и я соберу нужные вещи. Я до сих пор нахожу идею пожить у него весьма сомнительной. Но, с другой стороны, что может пойти не так? Эммануэль не единожды дал мне понять, что не интересуется мной физически и просто хочет помочь.
Его черный кабриолет сегодня стоит с закрытой крышей. Пока я лежала в больнице, наступила настоящая жара, и включенный кондиционер будет кстати, как ни крути. Я устраиваюсь поудобнее на глубоком пассажирском сиденье. В салоне машины витает аромат, который присущ только Эммануэлю. Я вдыхаю этот аромат в свои легкие и не хочу выдыхать его никогда, так мне хочется сохранить хотя бы частичку его себе.
Эммануэль нехотя, но все же соглашается подождать в машине, пока я собираю свои вещи. Я вздыхаю с облегчением: мне меньше всего хочется, чтобы он увидел, как я живу. Я знаю, что живу скромно, и понимаю, что мне нечего стыдиться. Но видеть Эммануэля в моей студии — это уж слишком, наши два мира не смешиваются, как вода и масло. Я быстро переодеваюсь в легкие джинсы и белую повседневную майку, а платье складываю в пакет и оставляю дома. Я решаю позже его выбросить.
Перед уходом мне нужно заглянуть к своей квартирной хозяйке, чтобы она не начала вновь беспокоиться о моем исчезновении. Я стучу, и дверь сразу открывается, словно она ждала возле двери.
— Пани Ракса, я уеду на некоторое время. Я точно не знаю, когда вернусь, но я пока не собираюсь съезжать, не беспокойтесь.
Аренда студии оплачена на месяц вперед, поэтому особого волнения у моей квартирной хозяйки я не замечаю.
Магда во все глаза смотрит на остатки синяков на моем лице, шее и руках, которые я не замазала тональным кремом.
— Конечно, дорогая. Вы ведь знаете, у меня очень хорошая цена, вряд ли вы где-то найдете такую. И этой квартирой, что вы снимаете, уже интересовались, — пани Ракса, как всегда, пускается в рекламирование своей квартиры, преувеличивая ее востребованность.
Я выхожу на улицу с чемоданом вещей, которых должно хватить до возвращения Бетан, хотя на данный момент я сама не знаю, как надолго покидаю свою квартиру. «Бетан, девочка моя, как же я по тебе скучаю, как же мне тяжело без тебя. Помоги мне дождаться тебя и не сойти с ума», — проговариваю я свою мантру про себя.
Эммануэль вальяжно стоит со скрещенными руками. Завидев
Когда он садится в машину и начинает движение, его грудь вздымается:
— Тебе нужно переехать в лучший район. Здесь в воздухе витает опасность.
«Чувствовать опасность в воздухе — какой странный, но полезный навык», — думаю я.
— Да, я собиралась это сделать, но на какие шиши я буду жить, интересно, а? С учетом того, что даже за это жилье мне теперь нечем платить. Я вообще-то безработная.
Эммануэль поворачивается в мою сторону, на его прекрасном лице застыло удивление.
— Я думаю, после всей нашей истории мы можем смело стереть из памяти тот инцидент с увольнением, — спокойно проговаривает он.
— А я думаю, что после всего, что случилось со мной здесь, я предпочту уехать куда-нибудь подальше.
Видимо, сегодня день моей прямолинейности. От моих слов Эммануэля передергивает, и он таращится на меня со свирепым видом.
— Ну, и куда ты собралась? — от его тона пробегает мороз по коже. Я замечаю, как вздуваются вены на его шее.
— Еще никуда, — парирую я, продолжая свою опасную игру. — Я только из больницы вышла, — развожу руками я и сама удивляюсь, откуда у меня вдруг появилось столько глупой смелости, и зачем я провоцирую того, кто мне явно не по зубам.
Эммануэль резко останавливает автомобиль.
— А как же твоя лучшая подруга? А как же твоя жизнь? Работа? Ты никогда в жизни не найдешь такую лабораторию, как в Гарварде. Если ты останешься, тебя ждет великое будущее. Если же ты уедешь, — спокойно продолжает Эммануэль, — тебя ждет ровным счетом ничего. Неприметная карьера в каком-нибудь захудалом университетишке, и это в лучшем случае. Подумай об этом.
Его глаза напряжено смотрят в мои, и от этого взгляда мое дыхание сбивается.
— Почему вас так волнует моя карьера, Эммануэль? — задаю я очень правильный вопрос для человека, которому в жизни не хватает экстрима. Если он меня не убьет словами, меня прикончит его взгляд.
К моему удивлению, Эммануэль отворачивается от меня, и мой вопрос повисает в воздухе.
— Я и сам не знаю, почему меня это волнует, — наконец произносит он. — Наверное, я чувствую за тебя своего рода ответственность.
Мои ноги предательски слабеют, и я радуюсь, что сейчас сижу.
— Не стоит. Вы мне ничего не должны, — твердо проговариваю я в то время, как мое сердце в грудной клетке выполняет акробатические этюды.
Внезапно оглушительный хохот вырывается из груди Эммануэля.
— Я в курсе, — Эммануэль немного успокаивается, — ты не очень-то любишь, когда о тебе заботятся, не так ли? Или просто не привыкла, — последнее уже больше похоже на утверждение, чем на вопрос.
— Я привыкла сама о себе заботиться. Так оно и есть.
Эммануэль после непродолжительной остановки возобновляет движение машины.
— Так может, стоит предоставить возможность это делать другим? Ну, так, для разнообразия. Авось, понравится.