Колючее счастье
Шрифт:
И вот настал момент, когда Женька решилась на кардинальные перемены, а подруга её бросает…
— Да не парься ты — Артур всё сделает как надо! Только не забудь сказать, что ты от меня, а то без записи пошлёт подальше. И не свинти на полпути! Между прочим, к нему очередь на месяц вперёд.
— Подруга, называется! Нет бы поддержать…
— Ау! Ты как будто девственности лишаться идёшь, а не стричься, — усмехнулась Маринка.
— Да ну тебя! Иди уже к своим волосатым отморозкам!
— Но-но! Я попрошу без стереотипов! — шутливо пригрозила пальцем подруга.
Женька
— Всё, давай, увидимся ещё. Не дрейфь! — Маринка чмокнула её в щеку на прощанье. — И фотку пришли! Не терпится посмотреть на огламуренную версию зануды Загорской.
Женя лишь показала язык в ответ и отвернулась от удаляющейся фигурки в короткой чёрной юбке под кожу, полосатых гетрах выше колен и грубых берцах на ногах. Посидела ещё минут десять, доедая мороженое и морально подготавливая себя к походу к парикмахеру Маринки — та, как только узнала, что подруга решилась-таки состричь косу, мигом записала её на этот же день, не давая опомниться и возразить. Может, и к лучшему…
И вот Женя, уже, наверное, в десятый раз глянув на время, вздохнула — пора! Грядущие перемены почему-то жутко нервировали её, хотя для себя она сразу же решила, что не откажется от них ни в коем случае. Вызов принят! Осталось только свыкнуться с изменениями, перетерпеть обязательно последующую после смены облика реакцию окружающих.
Она поднялась и пошла в противоположную той, куда убежала подруга, сторону. В салон, к мастеру по имени Артур, у которого та бывала ежемесячно, постоянно подкрашивая отросшие корни, а иногда и обновляя рваные края своей ассиметричной стрижки.
6
6
— Ого! — Светик аж присвистнул, когда увидел Женьку с новой причёской. — А ты молодец, Жендос! Не теряешь времени даром.
— Отвяжись! — только и ответила она.
Слава демонстративно обошёл сестру, рассматривая её обновлённый внешний вид, когда та появилась в гостиной, спустившись к ужину. Подумать только, всего лишь расплела косу и состригла половину волос, а сразу стала выглядеть на пару лет старше! Что же будет, если её принарядить? Страшно представить…
Внутренне Женя ликовала — ей очень понравилось то, что сотворил с её волосами нахваленный Маринкой мастер. Им оказался разговорчивый и слегка манерный молодой человек, который не переставал восхищаться цветом её волос и заклинал никогда не окрашивать их. «Ты себе не представляешь, дорогая, сколько девушек хотят такой цвет! Чтобы и натурально, без желтизны, но при этом так же солнечно!» Странно, Женька всегда считала, что обладает среднестатистическими тёмно-русыми волосами — тривиальнее некуда! — а оказалось, что они имеют «восхитительный золотисто-солнечный отлив». Но, справедливости ради, парикмахер и правда оказался кудесником, и сейчас ей очень нравилось смотреть на своё отражение в зеркале, пусть было и непривычно носить волосы распущенными. И хотя проходила она в таком виде всего лишь пару-тройку часов, желание заплести их в косу никак не оставляло девушку — привычка. Но она твёрдо решила сопротивляться ей. Как там… «игра стоит свеч»! И ещё «красота требует жертв».
Пока новый образ Жени успела оценить только Лариса — мачехе всё очень понравилось, и хотя она, конечно, удивилась переменам, всё же постаралась не подать виду, лишь ненавязчиво и дипломатично похвалив выбор Женьки — стрижку, каскадом спадающую чуть ниже плеч.
— Дети, ужинать! — в гостиную тем временем заглянула сама Лариса. — Бегом! Сколько можно звать? Руки мыли?
— Ма-ам!
— Ла-ар!
Хором, с одинаковой интонацией произнесли «дети».
— Не мамкать! — донеслось с лестницы. Глеб тоже спешил к ужину, спускаясь со второго этажа.
Так повелось, что и Женя, и Слава называли не родных себе по крови родителей просто по именам. Уважительно, на «вы», но Глеб был просто Глебом для одного, а Лариса — просто Ларисой, или даже Ларой, для другой.
— Женька, а ну покажись, — увидел отец преображение дочери.
— Да достали уже! — насупилась та в ответ.
Хранить хладнокровие при ожидаемом пристальном внимании к её преображению было гораздо труднее, чем она ожидала. И это только дома… Что же будет в школе, где каждая гиена обязательно отпустит тупую шуточку по поводу её волос — таков «закон джунглей». Терпение, только терпение…
— Ты как со старшими разговариваешь, мелочь? — притворно возмутился братец, ещё больше выводя Женьку из себя.
— Я тебя умоляю, отвали, а? — притворно взмолилась она.
— А ну-ка, брейк! Замолчали! — это был отец. — Дочь, да ты красавица!
Ну вот, опять. Вдох, выдох, вдох, выдох…
— Па-ап…
— Не папкать! — ну, конечно же, Слава был бы не Слава, если б промолчал…
Женька и Глеб выразительно глянули на Святослава, но его это ничуть не смутило — он лишь приподнял раскрытые ладони — мол, а я что, я ничего!
— Так, дети, — начал Глеб, присаживаясь за стол, и, судя по тону, начало это не сулило ничего хорошего.
«Дети» непроизвольно переглянулись. Что-то будет…
— У нас к вам серьёзный разговор.
— Да не пугай ты так молодёжь, — вмешалась Лариса, накладывая из общего блюда в тарелку сына тушёное мясо с гарниром. — Глянь, как напряглись.
— Тише, женщина! — конечно, такое обращение к жене Глеб позволял себе только в шутку, но, тем не менее, оно означало именно то, что означало — когда говорит глава семьи, все остальные должны внимать. — У нас с матерью для вас новость. Хорошая или плохая — тут уж только от вас зависит, — многозначительно изрёк он и взял эффектную паузу.
— Ну не томите уже, а то кусок в горло не лезет, — подал голос Женькин братец.
— Слава! — укоризненно покачала головой Лариса.
— Вы знаете, что со следующей недели у мамы запланирован отпуск, — продолжил отец. — Я тоже решил, что мне не помешает немного отдохнуть от работы. Взять маму и умотать подальше от дурдома, который вы нам вечно устраиваете…
— За границу? — поинтересовался Святослав.
— Может быть, за границу, а может — и нет, — неопределённо промолвил Глеб. — Загвоздка в том, что мама боится оставить вас одних. Чтобы вы тут случайно или намеренно не поубивали друг друга.