Колючее счастье
Шрифт:
— А что — кино?! — возмутилась вдруг Женька. — Сами без конца твердите, что пора бы нам уже вести себя, как взрослые цивилизованные люди.
— Нет-нет, Женечка! Папа не это хотел сказать. Да, папа? — Лариса уставилась на мужа.
— Конечно, не это, — поспешил подтвердить тот.
— Так куда вы всё-таки собрались? — теперь вопрос прозвучал из уст сводной сестрицы, и Слава оценил, что она выбрала действительно удачный момент, чтобы задать его.
— В горы, в санаторий, — Глеб на этот раз удивительно легко ответил. Ещё бы! Мать Святослава
— Не заграница, конечно, но зато — воздух, тишина, природа… — подхватила она, нехотя переводя тему.
— Так это лучше, чем всякие заграницы в миллион раз! — поспешил вставить и своё ценное мнение по этому поводу Слава.
— Конечно, лучше… А главное — недалеко.
Это-то как раз и понятно… Вот только почему именно сейчас, в марте? Странный выбор времени для отпуска… Но Святослав не стал заострять внимание на этой детали. Мало ли, что взбредёт в голову родителям, вдруг ещё передумают!
7
7
— Боже, я не верю, что я это делаю, — бурчал её драгоценный братец, роясь в куче женского шмотья на вешалках в магазине. — Может, эти? — снял он с перекладины очередные джинсы и показал Женьке.
— Фу, Светик! У дяди Сени и то приличнее.
— Заканчивай, Жендос, строить из себя ботана. Одеваешься, как монашка. Слушай Святослава Александровича, он плохого не посоветует.
— Ладно, давай примерю. Хотя… Может, всё-таки вот эти? Тут хотя бы дыры не такие огромные.
— Можно и эти. А ещё вот эти, и эти.
— На фига мне столько джинсов?
— Иди-иди… Выберем лучшие…
Да, они действительно попёрлись в ближайший торговый центр после уроков. Если бы Женьке ещё пару дней назад кто-то сказал, что она вместе с ненавистным сводным братом будет заниматься шопингом, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Но факт остаётся фактом. Каким-то образом всё повернулось так, что теперь они оба участвовали в целых двух заговорах, и были одинаково заинтересованы в их удачном завершении.
Святославу было нужно, чтобы родители не узнали о его предстоящей поездке. Ей — обратить на себя внимание Макса. И братец помогал ей в обмен на молчание. Это раз. А также оба они были настроены на то, чтобы родители укатили в свой санаторий на целых две недели, одна из которых к тому же выпадала на весенние каникулы в школе — время, когда им представится возможность отвлечься и перевести дух перед последней четвертью, горячей порой в их выпускных классах. Это два. Ведь дальше учёба и предстоящие экзамены поглотят с головой, и на личную жизнь и развлечения совсем не останется времени. Несмотря на то, что и Слава, и Женя хорошо учились и числились среди лучших учеников в своих классах, и на радость родителей справлялись с учёбой сами, без репетиторов и дополнительных занятий, гонка под названием «госэкзамены» была испытанием даже для самых стойких.
И
— Чувствую себя героиней тупой американской комедии, — изрекла Женя, вертясь перед братом в очередном выбранном наряде.
— Это почему?
— А почему нет? Только музыки «в тему» не хватает… Бред какой-то…
— А, по-моему, вполне, — оценил Слава её внешний вид.
Женя ещё раз оглядела себя в зеркале.
— Мне не нравится. Посмотри, какие идиотские карманы! И ещё я устала. И хочу есть.
— Окей. Как только ты выберешь, что из этой туевой хучи возьмёшь, — Святослав обвёл взглядом ворох одежды в примерочной, — мы идём на кассу, расплачиваемся, а потом — сразу на фуд-корт.
— А если я не хочу ничего из этой кучи?
— Какая-то ты неправильная девушка, Жень… — вздохнул Слава. — Ну взять хотя бы то, что сейчас на тебе. Что не так? Кроме карманов.
— Тебе нравится? — выжидающе посмотрела она на него.
— Ну-у… Вроде неплохо. Но прошлый вариант был лучше.
— А Максу понравится?
— Слушай, я сейчас открою тебе большой секрет — парням наплевать, во что ты одета!
— Тогда зачем это всё? — возмутилась Женька. — Ты сам себе противоречишь, братец!
— Не путай, систер. Если на тебе бесформенный мешок из-под картошки — это фу! А если на тебе что-то, обтягивающее одни нужные места, и приоткрывающее другие, это совсем другое дело, — с видом знатока изрёк Светик. — Но каким будет при этом барахло — синим, зелёным, серо-буро-малиновым, с какими-то блестяшками, или без них — всё равно. Так что бери уже что-нибудь, и пошли. Надоело.
— Пайетками.
— Чего?
— Это не блестяшки, это пайетки.
— Да хоть х… — Слава под убийственным взглядом Евгении проглотил чуть было не сорвавшееся с языка универсальное ругательство, с нужным окончанием способное означать всё, что угодно.
— Хорошо, я беру это, — согласилась наконец она.
— Лучше предыдущее.
— А как же «мужчинам всё равно» и бла-бла-бла?
— Хорошо, бери это, — выдохнул он, и добавил, картинно воздев глаза к небу: — Боже, ты наконец услышал мои молитвы!
— Нет, всё-таки предыдущее…
— Убейте меня быстро, — обратился Слава к сидящему неподалёку от него мужчине, точно так же, как и он, сопровождающего девушку, решившую приодеться, — я больше не вынесу этого испытания!
Тот лишь пожал плечами, словно говоря «терпи, брат, это ещё не самое страшное».
— Шут, — буркнула Женька, снова скрываясь за занавеской примерочной кабины.
— Слушай, а что особенного в этом фестивале, что ты так стремишься туда попасть? — прожевав, поинтересовалась Евгения у сводного брата. — Не лень ехать за двести кэмэ?