КОМ 5
Шрифт:
— Как вы интересно живёте, господа! Возьмите меня в ваш кружок, а? Меня ж теперь от любопытства порвёт! — Князь Дашков аж покраснел от попыток сдержать внутренний огонь.
— Да — запросто! Щас вы их размотаете по арене — и пойдём штрудель фрау Марты есть. И кофе с перцем пить.
— А фрау Марта?..
— Это чуть более длинная история…
— Погоди-ка! — Я отодвинул Петра и вышел к краю арены. Нашёл глазами Ивана и взглядом подозвал его.
— Чего?
— Нам Витгенштейн рассказал, что они хотят увеличить свою группу. Так?
— Есть такое. Дашков же опрометчиво предложил
— Считай, что есть.
— А ты что, не против? — Иван недоумённо оглядел меня.
— Говорю же: нет. Так что давай обойдёмся без оскорблений и прочего. Они просто присоединяются, и мы заканчиваем этот аттракцион. Только ткни мне пальцем, кого они ещё подбили?
— Да вон стоят, двое. Патрик О’Рурк, граф, и Нико Накашидзе, про него вообще ничего не знаю. Какой-то гуриец. У меня просьба личная есть — Патрика не убивать. Он, вообще-то нормальный парень, непонятно — как в это дерьмо влез? Я потом с ним сам поговорю, ладно? А то сейчас он меня явно слушать не будет. — Сокол посмотрел на меня с надеждой.
— Принял. Патрика не убивать. Я, если честно, вообще сегодня убивать никого не намерен.
На вопросительный взгляд поморщился:
— Сима просила. Должен же я жену уважить. Да и преподавательская репутация, как-никак.
— Ясно-понятно. Подарочек, значит, для супруги, ну-ну. Оригинальные у вас развлечения!
— Тебя что — Петя покусал? Иди уже, балабол. Вон, ихние секунданты на нас таращатся.
Иван коротко усмехнулся, вздёрнул подбородок, подошёл к секундантам будущих дуэлянтов (их тоже было трое) и коротко поклонился:
— Господа, вопрос улажен. Наша сторона не имеет возражений против присоединения господ Накашидзе и О’Рурка к дуэли на вашей стороне.
Они поочерёдно коротко кивнули и направились к плотной группе Юсуповских воздыхателей. Внутри началось какое-то движение. Что ж, похоже, скоро начнём.
Михаил подошёл.
Нет, ты глянь! Тут дуэль скоро, а он подкрасться ко мне неслышно пытается, шалопутный.
Не оборачиваясь, я спросил:
— Ну что, твоё сиятельство? Готов? — как-то само собой переключился на «ты», по боевой привычке.
Но Дашков принял это легко и сразу, даже внимания особо не обратил. Только слегка разочарованно вздохнул, что его почуяли:
— Готов.
— Не-е, ещё не готов, — усмехнулся я. — Вот я тебе сейчас скажу, что у нас вместо трёх противников — пятеро. Вот тогда будешь готов!
— Как — пятеро? Когда скажешь? Да что такое, я уже запутался, Илья! — он живо подскочил к барьеру.
— Противников пятеро. Там ещё двое вызвались. Обошлось без ругани и прочей шелухи.
Дашков восхищённо закрутил головой, стремясь разом охватить всё — и дуэльную площадку, и противников, и зрителей…
— Круто! Давно я так не веселился!
Я хлопнул его по плечу.
— Наш человек! Пошли!
Я скинул китель, отдал его и саблю улыбающемуся Серго, и мы вступили на песок арены.
19. ДУЭЛЬ
НАЧАЛОСЬ
—
— Да, согласны, — за нас обоих ответил Михаил. Я подтверждающе кивнул.
— Отлично. По правилам я обязан спросить: не желаете примириться?
— Нет.
— Господа, а вы? — это уже противникам.
— Нет! — первым ответил Толстой, и вся их группа забурчала, мол — нет-нет.
Отлично!
Я улыбнулся.
Иван обернулся ко мне, мельком ободряюще подмигнул и быстрым шагом вышел за границу дуэльной площадки.
— К бою, господа.
Я рулю?
Ага!
Маги противников окутались щитами. Каждый своим. Патрик так вообще окружил себя подобием плетёного деревянного кокона. Гуриец принял форму огромного барса. А позади меня полыхнуло чудовищным жаром. Я невольно оглянулся. Позади и чуть слева от меня на месте молодого князя Дашкова стоял пятиметровый столб белого огня, в котором с трудом угадывалась человеческая фигура.
Мощно! Теперь я!
Зверь подпрыгнул и рухнул на песок уже своей трёхтонной тушей. Поверх шкуры я накинул защиту, заставив нас полыхать северным сиянием. Барс, увидев высшего белого медведя, взъерошился весь, превратившись в одну сплошную щётку. Я слегка развернулся в его сторону и позволил Зверю издать настоящий боевой рёв. Зубы вспыхнули синим огнём. Барс, не выдержав ментального давления, вылетел с круга арены. Минус один!
— Мой ход!
Шелестящий голос позади меня совершенно не походил на человеческий. Таким голосом «говорит» таёжный верховой пожар, когда идёт стена огня, и сосны вспыхивают, словно свечки — одна за другой.
Мимо моего плеча со свистом пролетел сгусток огня. И вовсе не изящный и стильный протуберанец, какие Михаил нам в обеденный перерыв показывал. Сейчас это был ослепительно-белый феникс*. И свист его действительно напоминал яростный орлиный клич. Очень крупного такого орла. По ушам резануло.
*Одно из огненных заклинаний высшего порядка.
Шамбурин и Тышздецкий на чистых рефлексах успели выставить щиты. Феникс ударил ровно в их стык. Вода и воздух — не лучшее средство остановить огонь такой силы. Раздался взрыв, и арену заволокло раскалённым паром.
А теперь мы!
Давай!
Сквозь завесу пара к нам шагнуло что-то громоздкое.
Ух ты! Мой размерчик!
Ветер чуть снёс пар в сторону, и я увидел громадного земляного голема. Нет, неправильно! Каменный доспех! Фирменное фамильное заклинание Толстых, которое позволяло магу совершенно спокойно, на равных драться в рукопашную с шагоходами. Только сейчас ему противостоял не шагоход! С привычным рыком Зверь выпустил полуметровые голубые серпы когтей и бросился на шагающую каменную фигуру. А я поймал себя на мысли, что находиться в теле дерущегося высшего медведя — это словно находиться на месте стрелка в шагоходе, которым управляет Хаген.