Ком 6
Шрифт:
— Я-я! Ихь бин больше учить! Больше болтать русскому язык!
— Вот! Иди русский учи, не то придётся со свинюшками общаться. Им всё равно. Как подходящая оказия будет — переправим вас под Иркутск.
Следующая неделька у меня выдалась — просто цирк с конями! Для начала Святогор оказался исключительно прав. Айко, даже если клялась всеми богами, что «больше так не будет», через полчаса напрочь забывала все свои намерения и начинала сочинять новую каверзу. Впрочем, ей и сочинять-то особо не приходилось, из неё прям пёр этот
Третьего дня, к примеру, она решила подстраховаться и спрятала заранее все ремни. Просыпаемся — ремней нет. Ни у кого! Растолкала их где только могла, как белочка орехи. Но тут, как специально, появился папа и на эти самые орехи ей отсыпал. Ещё щедрее, чем в первый раз.
Пушкин, слушая доносящиеся звуки экзекуции, аж поёжился:
— Не слишком он люто с ней, а? Девчонка всё-таки…
Но Святогор услышал. И усаживаясь с нами чай пить, сказал:
— Вы, ребятки, девку мою с собой не равняйте. Она ж лиса! Волшебная! Регенерация у них такая — вам и не снилось! Её, чтоб как следует обидеть, саблей поперёк рубануть надо.
— Так она, получается, и хвосты — того? Отрастит? — осознал вдруг я.
— Отрастит, — кивнул Святогор, — только не так быстро. Там, всё-таки, не столько физическое воздействие, сколько магический поединок был. И повреждения в основном её волшебной природе нанесены. Так что в уровнях она просела, — из-за кустов появилась Айко, губёшки надутые, глаза мокрые, подошла, положила перед нами на стол пучок наших ремней и юркнула в палатку. Святогор проводил её суровым взглядом: — Но лет за пять — отрастит.
— Ого! За пять лет! — присвистнул Пушкин.
— Для четвёртого-пятого хвоста — это игрушки! У них иногда на второй времени больше уходит.
Грех было не воспользоваться случаем, и я поспешил проверить свою догадку:
— Верно я полагаю, что на каждый следующий хвост лисе нужно больше времени и усилий?
— Коне-ечно! Спасибо, — Святогор принял у Эльзы чашку с чаем. — Первый появляется, когда дар пробивается, как у нас же, лет в двенадцать-тринадцать. Лисичка тогда совсем малосильная. А дальше — как пойдёт. Кто быстрее, кто медленнее. Айко вот до пяти хвостов за полторы сотни лет добралась. Талантливая девочка. Балованная только…
Конечно, Айко этот разговор слушала — немудрящее дело, сквозь стенку палатки подслушать. Мотала на ус или нет — неизвестно, но шкодить не перестала. Получала за это она и от папаши, и от меня. Самое забавное, могла ведь сопротивляться, но принимала наказание, словно так и надо. Всё-таки, есть у неё какой-то внутренний табель о рангах, и я в нем занимаю не последнее место…
ВОПРОСЫ ТЕХНИЧЕСКИЕ
О чём я за всей суетой рассказать забыл, так это о «Кайзере». Понятное дело, сдали мы его. Аккурат после того, как государь наш Андрей Фёдорович заявил, что такового шагохода у него в наличии нет, на следующий день и сдали. Потому что — ну зачем нам, в самом деле, этакая громадина? Пусть лучше наши Кулибины его под микроскопами рассмотрят, новинки германские выудят. Зато всем хорошая денежка перепала, даже Хаген остался доволен, хотя,
Пантеру нашу потихоньку восстанавливали. Сильно быстро не выходило никак, несмотря даже на то, что Швец и Пушкин пропадали на ремонтной базе с утра до вечера. Конечно, проставиться техникам пришлось, не без этого. Да я и не собирался жмотиться! Они прям молодцы. Привести к порядку настолько повреждённый шагоход — это дорогого стоит.
Самое забавное, что теперь «Пантера» стала полосатой, прям как настоящая кошка. Те дыры рубленые от огненных мечей технари заварили — вот и стал СБШ полосатым. Только вот пушки Рябушинского восстановить не удалось. Погибло оружие смертью храбрых. Вместо них мне с разбитого «Ратника» гранатомёт с ленточным питанием присобачили. Тоже неплохо, особенно по лёгким шагоходам да по пехоте.
И в этот раз шёл я из ремонтного бокса довольный и весёлый. Только веселье мне сразу же попортили. Какой-то гад припарковал «Святогора» впритык к нашей палатке! Что, вот именно тут приспичило? Другого места не нашлось? Он щас своими лапами таких дыр в земле наделает, что или закапывать, или спотыкаться кажный раз! Ща я кому-то устрою! Герцог я или погулять вышел?
— И кто это тут такой умный? А? — Пришлось орать, поскольку люки-то у «Святогора» закрыты, не услышат меня. — Эй! В «Святогоре»! Ау!
— И не зачем так голосить, Коршун! Нету там никого, — из нашей палатки выглянул Серго и сразу по своей привычке полез обниматься, — все тут, одного тебя ждём!
— И кто же эти все? — протянул я, входя в палатку, прекрасно зная, кого я тут увижу. Великолепная княжеская троица. Мда, по количеству «Их светлостев» на квадратный метр наше брезентовое убежище сейчас легко переплёвывало любой бальный зал! — Явились — не запылились! Что, испугались, что без вас тут всю войну перевоюем? Рад, страшно рад вас видеть!
Оно, конечно, сначала я был обстоятельно обхлопан, обнят и даже где-то временами расцелован. А потом Сокол сел на ящик и, хлопнув себя по коленям, с расстановкой выдал:
— Коршун. Ты. Обязан. Написать. Для. Потомков. Как. Ты. Это. Делаешь!
— Чего делаю? Внятней спрашивай, твое высочество.
— Про вот этих двоих, — он картинно повёл рукой в сторону сидевших на раскладной кровати Фридриха и Эльзы, — ты мне рассказал. Ладно. Спишем на твою феноменальную удачу и специфические навыки Свадебного Коршуна.
При этой фразе Фридрих недоумённо уставился на меня и, словно гимназист, поднял руку — видимо, с просьбой задать вопрос.
Иван, игнорируя его, ткнул пальцем в сидящую в углу Айко:
— Но вот это? Вот это ты как мне объяснишь? Лиса? Серьёзно?
— Нам Хаген рассказал, она дочь Святогора! — подхватил Петя. — И не того, на котором мы приехали, а настоящего! Как? Как ты это делаешь?
— Поделись, э? — задушевно попросил Серго.
— Не знаю! — Я прижал руку к сердцу. — Честное слово — не знаю! Если б знал, спецом сам бы это делать перестал. Братцы, я сам нахожусь в состоянии перманентного обалдевания. Мне таких подарков и даром не надо!