Командарм Лукин

Городецкая (Лукина) Юлия Михайловна

Кроме Соловьева из лагеря Хаммельсбург в крепость Вюльцбург перевели еще несколько генералов. Они рассказали, что немцы предложили некоторым генералам и полковникам написать историю Красной Армии. За этот труд им обещали улучшить пайки, выдавать сигареты, пользоваться некоторыми другими льготами. Кое-кто пошел на эту приманку, посчитал, что ничего предосудительного в том не будет. Но вскоре многие спохватились, поняли, какую «историю» ждут от них гитлеровцы, и отказались. За этот отказ и перевели их в крепость-тюрьму. Но в Вюльцбурге к «историкам» относились с недоверием.

От них Лукин узнал о судьбе

старшего лейтенанта Якова Джугашвили, старшего сына Сталина. Он вспомнил, как в июле сорок первого года, находясь в полуокруженном Смоленске, получил задание генерала Жукова установить местонахождение Якова Джугашвили. Тогда Лукин не мог ответить Жукову. Лишь узнал от Конева, что Яков попал в плен. А теперь перед Лукиным открылась полная трагизма история…

Яков содержался в лагере Заксенхаузен в специальном бараке на территории особого лагерного блока «А», полностью изолированного от остальной части лагеря. Блок был оцеплен колючей проволокой под электрическим током напряжением 550 вольт. При очередной попытке коменданта лагеря «поговорить по душам» с непокорным узником Яков заявил: «Скоро германские захватчики будут переодеты в наши лохмотья, и каждый из них, способный работать, поедет в Россию восстанавливать камень за камнем все то, что они разрушили».

После этого заявления главари СС, видимо, решили разделаться с Яковом. 14 апреля 1943 года пленные узнали о гибели старшего лейтенанта Якова Джугашвили. Яков будто бы взбунтовался, отказался вечером зайти в барак, двинулся прямо через «полосу смерти» перед проволочным заграждением, а на окрик охранника ответил: «Стреляйте!». Затем он вроде бы сам бросился на проволоку с электрическим током, после чего охранник эсэсовец Конрад Харриш в присутствии начальника караула эсэсовца Карла Юнглинга застрелил Якова Джугашвили.

Было ли это убийством «при попытке к бегству» или пленника хладнокровно расстреляли, а затем, бросив его тело на проволоку, инсценировали мнимое бегство — об этом никто не знает. Лукин постарался, чтобы о мужественном поведении сына Сталина узнали все узники Вюльцбурга.

Суров и монотонен тюремный режим. Подъем. Поверка. Резкие голоса команд; стук деревянных башмаков о каменный пол, стук оловянных ложек, выскабливающих миски. Негромкий разговор. Вновь перед глазами серые мундиры, команда — выходить строем на прогулку. Цепочка изможденных людей вытягивается в длину вдоль крепостной стены и уныло передвигается по замкнутому кругу.

Во время прогулки генерал Лукин сидит на скамейке, положив рядом палку. Его не заставляют ходить по кругу. Он смотрит на товарищей. Лица замкнуты и внешне спокойны, как будто отрешены от всего. Но большинство из тех, кто заключен в крепости, решил выжить и бороться.

А вскоре в Вюльцбурге произошло из ряда вон выходящее событие — в крепость привезли пленного летчика. Прошел по казематам слух, что летчик в форме, в погонах полковника и при орденах. Генерал Лукин, да и почти все пленные еще никогда не видели советские погоны, ведь их ввели в армии в начале 1943 года.

В окно камеры выглядывать было запрещено, охранники стреляли без предупреждения. Лукин и несколько генералов все же подошли к окну, встали чуть в сторонке. Вскоре конвоиры повели через плац высокого, стройного офицера. Действительно, на плечах — погоны, на груди — два

ордена Ленина, Красного Знамени и… Звезда Героя Советского Союза.

В тюрьме — с орденами и в форме! Невиданно! Гитлеровцы всегда срывали с военнопленных все награды и знаки различия. Что это за спектакль? Уж не задумали ли гитлеровцы очередную провокацию? Но вскоре по подпольной «почте» моряки сообщили, что летчик Николай Иванович Власов был командиром эскадрильи, воевал в полку, которым командовал младший сын Сталина — Василий. К тому времени подполковник Власов совершил более двухсот боевых вылетов, сбил десять немецких самолетов.

Попав в плен, Власов на вопросы гитлеровцев отвечать отказался, их предложения «перейти на сторону фюрера» с презрением отверг. Его допрашивали днем и ночью, пытали, избивали, но он молчал. Его бросали из одного лагеря в другой, подсылали к нему провокаторов, обещавших свободу и знакомство с «веселыми женщинами», но он клеймил предателей, гнал прочь от себя. Фашисты пытались снять с него погоны и ордена. Но Власов заявил, что награды Родины они снимут с него только с мертвого.

Наконец враги поняли, что им не удастся поставить Власова на колени, и вынуждены были смириться с его требованиями.

— Вы доблестный офицер, и в знак уважения к вашим заслугам мы оставляем при вас награды. Мы возвращаем вам также часы, подаренные вам сыном Сталина, — сказал Власову на одном из допросов гитлеровский полковник. — Но все же, почему вы не хотите выбрать правильный путь?

— Я давно выбрал его, — ответил Николай, — и дальнейшие разговоры бесцельны.

Для узников крепости и для интернированных моряков поведение Власова стало образцом, достойным подражания. С появлением летчика подпольная связь оживилась. «Пункт связи» помещался в уборной, которая находилась в дальнем углу двора. В своих записках Николай Иванович призывал моряков всеми мерами помогать наступающей Красной Армии. «Устраивайте саботаж и диверсии, — писал он, — особенно когда вас посылают на оборонные работы. Помните: вы — советские люди, и ваш долг — бороться за свободу Родины». Потом моряки получили от летчика записку, в которой сообщалось, что Власов намерен бежать и просит их помочь ему.

Побег готовился около двух месяцев. План побега совместно с Власовым разрабатывали бывший штурман теплохода «Хасан» Шулепников и электромеханик Маракасов. Им помогали матросы Леонов, Бегетов и Свирин.

Об этом генерал Лукин узнал от самого Власова, когда к побегу было ужо все готово.

Обычно Лукин, как и все в крепости, выходил на прогулку. Он садился на скамейку и никогда не отдавал чести коменданту крепости. Он долго усаживался, возился с костылями, стараясь глядеть мимо коменданта. Однажды гестаповец не выдержал и сказал через переводчика:

— Передайте Лукину, что он не в Азии, а в Европе и должен мне, начальнику, отдавать честь.

— Передайте капитану, — сказал Лукин, — что в любой армии, будь то в Азии или в Европе, генерал никогда не приветствует капитана первым. С меня генеральского звания никто не снимал.

Во время одной из прогулок к Лукину подошел Власов:

— Товарищ генерал, я хочу поговорить с вами наедине.

— Почему со мной? У нас есть старший — генерал Музыченко.

— Моряки посоветовали обратиться именно к вам.