Командир полка
Шрифт:
– Кто же это такой?
– Угадай…
Древс трижды попытался разобраться в сапогах и все три раза не угадал.
– Рядовой Древс!
– донесся вдруг чей-то голос.
– Я слушаю!
– Древс быстро выскочил из кабины. Из окна высунулся дежурный по полку:
– Подъезжайте к столовой, там подождете майора Харкуса.
– Слушаюсь!
Когда водитель подъехал к столовой, оказалось, что майор уже ожидает его. Первое, на что обратил внимание водитель, были неважно вычищенные ботинки командира полка, но вид у него был дружелюбный.
– У тебя есть сапожная щетка?
–
– Какой бы я был водитель, если у меня не оказалось сапожной щетки?!
Харкус засмеялся.
– Давно водите машину?
– Уже год.
– Ну что ж, посмотрим. Поехали!
Майор был сегодня в прекрасном расположении духа. Когда машина выехала из поселка, Харкус спросил:
– У вас есть девушка?
– Разумеется.
– Как у настоящего водителя, - пошутил майор.
– А с вами никогда не происходило такого: девушка пригласила вас пообедать, а вы после обеда вдруг уснули, а?
– Такое возможно в двух случаях, - ответил Древс.
– Либо этот человек идиот, либо он просто очень устал.
– Скорее второе.
– Тогда возникают два предположения: или дама понимает причину, или она не понимает ее.
– Полагаю, она поняла причину. Я даже уверен в этом.
Водитель внимательно посмотрел на командира и сказал:
– Прошу прощения.
Харкус засмеялся.
Он приказал остановить машину задолго до того, как они подъехали к Фирталю. Выйдя из машины, майор снял ботинки и начал чистить один из них.
Водитель схватил другой ботинок, но майор задержал его руку и сказал:
– С тех пор как я ношу военную форму, я сам себе чищу обувь.
Почти до самого Бургенау Харкус дружески разговаривал с водителем. Лишь перед самым городом майор достал из полевой сумки рабочую тетрадь и начал ее просматривать.
Через четверть часа машина остановилась перед широкими воротами, выкрашенными в светло-серый цвет. Во дворе, окруженные высокими елями и соснами, виднелись здания штаба дивизии.
Каждый раз, когда Харкус приезжал в штаб дивизии, его удивляли тишина и порядок, которые царили на этой территории. Чувствовалось, что здесь много и серьезно работают. Подчас предложения многих сотен людей находили свое выражение в одном-единственном приказе.
Харкус твердым шагом вошел в здание штаба. Атмосфера напряженной деловитости и тишина встретили его.
На какое- то мгновение Харкус пожалел, что после окончания академии не остался здесь, а попросился в полк, где теперь приходится вести беседы с недовольными офицерскими женами, обследовать подвальные и складские помещения, спорить с подчиненными по ясным, казалось бы, вопросам. В академии он изучал оперативное искусство и стратегию, которые в условиях полка оставались теоретическим грузом.
Но сомнения эти исчезли через мгновение, и притом так же неожиданно, как и появились. Харкус чувствовал, что он нужен в полку, и считал своим долгом сделать его отличной боевой частью.
Ровно в половине десятого майор Харкус вошел в кабинет полковника Венцеля. Полковник бросил на него беглый взгляд через очки и предложил сесть.
Майор сел и, достав рабочую тетрадь, положил ее перед собой на стол.
Полковник Венцель думал, что заметит на лице Харкуса растерянность
«Люди с таким взглядом и выдержкой знают, чего они хотят», - подумал Венцель и сказал:
– Ну, товарищ майор, докладывайте о состоянии дел в полку.
Майор Харкус говорил тихо, краткими, ясными фразами. Время от времени он мельком заглядывал в тетрадь, рассказывая, что ему удалось сделать за прошлую неделю, чего пока не удалось. Со знанием дела он доложил о проверке первого артдивизиона, отметил ошибки и указал пути их устранения в ближайшем будущем.
Далее он остановился на результатах проверки боевой готовности штаба полка, шестой артбатареи и всего полка в целом. О недостатках, выявленных проверкой, говорил деловито, без пристрастия. Не обошел молчанием и положительное.
Из доклада майора полковник Венцель узнал, например, что четвертая артиллерийская батарея по показателям скорости и слаженности действий обошла все другие батареи полка, даже шестую. А командует ею всего-навсего унтер-лейтенант, который лишь год назад был командиром взвода.
Подъем всего полка по тревоге показал, что некоторые батареи подготовились к маршу быстро, даже скорее, чем этого требовали нормативы, однако артиллерийские дивизионы и весь полк в целом опоздали. Исходя из этого факта, майор Харкус сделал вывод о том, что полк пока еще не достиг уровня высокой боевой готовности.
Венцель, получив на прошлой неделе тревожные сигналы из полка Харкуса, был очень обеспокоен этим, но теперь перестал волноваться и даже зачеркнул в своем блокноте многие вопросы, казавшиеся до доклада командира полка неясными.
В целом, несмотря на задержку во времени, Харкус дал полку неплохую оценку. Майор чувствовал, что и здесь он поступил справедливо. Реакция Венцеля на его доклад убедила его в том, что он действует правильно.
Вчерашний обход с Гауптом полигона, учебных классов и других помещений полка сблизил майора с его заместителем. Осматривая недостаточно хорошо оборудованные учебные классы, оба с жаром возмущались, зато оба радовались тому, что на учебном полигоне царит порядок. Они даже потренировались сами: попросили осветить несколько целей, определили до них расстояние и подали команду открыть огонь. Сначала данные подготовил Гаупт, и подготовил очень быстро. Харкус поставил ему несколько вводных, исходя из которых Гаупт быстро внес соответствующие поправки в команду. В конце концов Харкус признал, что его первый заместитель отлично готовит данные для стрельбы.
После этого они поменялись местами: Харкус готовил данные, а Гаупт ставил ему вводные. Харкус действовал решительно и быстро и команду открыть огонь подал не хуже Гаупта, что особенно пришлось заместителю по душе.
Выйдя с полигона, Гаупт поинтересовался темой дипломной работы Харкуса в академии.
– «Задачи артиллерийского дивизиона при поддержке наступления моторизованного полка, с марша форсирующего водную преграду», - ответил Гаупту Берт.
– Ага, тогда все ясно, - сказал Гаупт, - Теперь я понимаю, зачем понадобилась проверка первого дивизиона. Для проверки теоретических положений на практике?