Командир. Дилогия
Шрифт:
Видимо истратив на эту не очень то связную речь все силы, женщина замолчала, откинувшись на подушку, лишившись от напряжения сознания. Её слова остановили хотевшего уйти Пирогова и он сам, в нарушения своих же инструкций, заговорил. Его хриплый голос сперва напугал парнишек, посчитавших что и зашедший в дом проезжий боярин тоже болен. Но путник разговорился и его голос зазвучал ровно без хрипотцы.
– Вот что хлопцы - сам не поняв почему он назвал парнишек на украинский манер, заговорил Никита- Давайте собирайтесь. Поедете со мной. Слышали, что мать Ваша Вам сказала. Ей уже ни чем не помочь, при смерти она, это я Вам как лекарь говорю. А вы выходите к окну, сейчас его открою.
Передав 'жучок' одному из своих учеников, доктор подошел к закрытому затычкой окну и ударом ноги выбил её. В избу хлынул свет, а вместе с ним и холод.
– Давайте раздевайтесь, осмотрю Вас не попятнала ли и Вас 'черная смерть' своей печатью. Давайте, давайте. Не стесняйтесь, скидывайте все. Дай фонарь. Так подняли руки, повернулись. Теперь ноги разведите, да к свету давайте. Да не дергайтесь, не содомит я. Так лимфа узлы везде не увеличены. Как себя чувствуете. Не морозит, может какое-то недомогание имеется. Пульс в норме. Печень и селезенка не увеличены. Голова не болит, Ни где ни чего не ломит. Язык показали, больше вытяни. Нет. Побудьте пока так. Прокоп, давай
Напоследок Пирогов вошел в уже обложенную сеном избу братьев. Ведь когда он выходил их мать была жива, а сжигать хотя и смертельно больного человека, но еще живого нельзя. И правда за прошедшее время больная очнулась и увидев вошедшего в теплую избу боярина стала смотреть на него с немым вопросом. Отвечая на не высказанные вопросы подполковник начал говорить: - Сыновей твоих голубушка я спасу и пристрою к делу лекарскому. А вот тебе извини не чем уже помочь не смогу, поздно очень, зараза очень глубоко зашла. Ты уж извини меня за то, что я сейчас сделаю. Но это необходимо, нельзя оставлять вашу весь целой. Зараза из неё по другим местам разойдется.
С этими словами подполковник достал из кобуры ПМ и передернув затвор, выстрелил в страдалицу, пуля пробив ей голову, разом прекратила её страдания. Подобрав гильзу, которая ударившись о выставленную, одетую в варежку ладонь, упала ему почти под ноги, он не оглядываясь вышей из избы. Садясь в седло и направляясь на выезд их деревни, он махнул рукой. Зажигайте.
Из деревеньки Никита Николаевич со своими людьми выехал под вечер. С ними шли трое саней запряженные парами лошадей, за ними шли привязанные веревками к саням пять коровенок и один теленок, а так же на привязи бежали десяток овец. На санях лежали связанные семь свиней. Кудахтали в сене спутанные по ногам и накрытые каким-то рядном куры. А рядом с двумя возами шли, управляла лошадями, с очень серьезными лицами пара подростков с заплаканными глазами. За спиной уходящих как-то мрачно полыхал огонь, сжигающий зачумленную весь с её мертвыми жителями и выжигающий своим очищающим дыханием смертельную заразу.
В ходе первого дневного перехода как всегда выявились не большие упущения в подготовке похода и не доделки в транспорте. Благо Псков город большой и за деньги, даже ночью можно доставить не достающее и исправить не доделанное или сломавшиеся. Рано утром 3 декабря обоз ушел из окрестностей Пскова в сторону Великих Лук, на соединение с группой Черного-Куркова. К обозу присоединился и Свиридов со своими боевыми холопами, вновь нанятыми охочими людьми и собственным маленьким обозом в десяток саней, отстоявших в своем полевом лагере более чем двух недельный карантин. Перед своим отъездом из Пскова Степан Николаевич напомнивший Карелину Андрею и Свейковскому Ивану о просьбе их раквеленских знакомых о найме к маю 1553г. двух-трех больших артелей мастеров каменотесов и строителей, для возведения городских стен, башен, бастионов вновь строящемся городе на Яике-реке. Нанятых мастеров с артелями к маю было необходимо доставить в Нижний Новгород и передать на попечение местному купцу Кузьме Бугрову.
Псков - Великие Луки. 03- 10 декабря по новому стилю 1552 года РХ.
Расстояние от Пскова до Великих Лук преодолели, хоть и не без трудностей, но зато без нападений тятей и иных потерь за семь суток. За это время сложился и устоялся порядок передвижения и походный быт путешественников. Заранее предпринятые меры по обеспечению переезда в виде закупленного фуража для животных и продуктов для людей, оправдали себя. Пока не было ни одного случая, что бы на обусловленном месте дневки на обед или ночевки, путников не поджидали копны с сеном, мешки с овсом и короба с продуктами для людей. А эрзац походные кухни, экономили время и давали людям и животным больше времени на ночной отдых. Охрана ежедневно отрабатывала свои действия по охране обоза и отражению на него нападения, и они начали получаться у неё почти автоматически. Тем более что в Великих Луках начали потихоньку сбивать первые щиты 'Гуляй-городов' и закупать для них сани и лошадей. По прибытию в окрестности Великих Лук, Золотой получил от Черного радио, в котором тот, предлагал не ждать их, как ранее было обусловлено, а двигаться дальше. Сбор общего каравана назначался в окрестностях Коломны. Сам Золотой, оставив обоз на одну из попаданок и кого-либо из своих боевых холопов, с остальными 'витязями' и поверстанными боярскими детьми, должен остановиться на постоялом дворе в Заяузской слободе, где дождаться приезда второй части каравана во главе с Черным. Откуда курковский караван, во главе с Курковой Ириной Викторовной, проследует дальше, до Коломны на соединение с основным обозом. По приезду, главой обоза, до возвращения 'витязей', назначается Куркова. А все 'витязи' и дети боярские проедут в Москву, в Разрядный приказ, для фактического подтверждения своего существования, получения платы за службу. Да и в свежее образованный приказ Казанского дворца заглянут необходимо.
Усадьба Куркова - Старая Русса 10 декабря - 18 декабря по новому стилю 1552 года РХ.
Ни Архип, ни его хозяин Онисим Бухарин, не подвели. В заранее оговоренных местах, находили достаточное количество фуража для скота и продуктов для людей. В связи с этими обстоятельствами и учитывая наличие двух полевых кухонь, сразу взяли высокий темп движения. Двигались не менее чем по двенадцать часов в сутки с одной часовой остановкой на обед. Проходя за день от 50 до 55 километров. Благо с дороги сбиться было затруднительно. Почти все время она проходила по руслам рек. В основном путешествие проходило спокойно, размеренно. Вот в один из дней Курков и рассказал Черному об из житье-бытье в усадьбе и о попытке захвата оной свеями. О появлении в окрестностях шведского отряда, приплывшего по Неве на шнеке, обитатели усадьбы узнали ранним утром 30 августа, от прибежавшего в усадьбу Федора, сына старосты Прокопия. Который еще не успев отдышавшись сообщил, что вверх по реке высадился отряд свеев, которые сперва зашли в их деревню, но не найдя в ней жителей, успевших уйти из неё буквально перед приходом к ним разбойников-свеев. Не получив ни какой добычи, тяти пошли по хорошо натоптанной тропе в сторону усадьбы. Еще не дослушав до конца гонца, объявили тревогу и когда шведский отряд показался на опушке недалекого леса, гарнизон усадьбы был готов к отражению атаки. Враг сразу на штурм не бросился. Видимо их предводитель был достаточно опытным, что бы лезть на штурм укрепления, без его разведки и оценки. Пауза продлилась не долга. В течении двадцати-тридцати минут. Начали шведы. Большая часть отряда, построившись в колону по шесть, подхватив тут же срубленную сосну, из которой изготовили подобие тарана, шустро направились к воротам. Меньшая часть порядка полутора десятков, направилась в отдалении от первой группы, но так же к усадьбе. Видимо это был предводитель и его резерв. Сражение надолго не затянулось. На рубеже десяти метров от ворот по нападавшим дали залп обе пушки. Ядра проломив шиты первого ряда, пробив тела воинов первых трех рядов и ударившись в воинов четвертого ряда, снесли их с ног и пропали где-то за спинами атакующих. Практически одновременно с пушечным залпом, отстрелялся из РПГ-7 термобарической гранатой Полуянов. Заряд попал точно в середину командно-резервной группы. Выживших не было. По остаткам штурмовой группы открыли огонь одиночными из калашниковых. Еще пять-десять минут щелчков одиночных выстрелов и все нападавшие кончились, сражение практически закончено. Точку в битве поставили через полчаса. Проведя проверку поля боя и контроль останков противника. После сбор трофеев, в том числе шнека, на охране которого находились четверо шведов. По ним отработали из СВД, парочку подранив для беседы. На этом Куркову пришлось прервать своё повествование, впереди образовался затор, на пути каравана лежала недавно упавшая ель. Пока полусотня воинов обшаривали окрестности, на предмет засады, пока обрубали и оттягивая упавшее дерево, пока тронулись в путь. Прошло не менее часа. По окончанию аврала Курков опять подъехал к Черному и продолжил рассказ.
– В трофеи нам пошли шнек, пятьдесят семь комплектов разной брони, от стальных кирас и шлемов до кожаных курток с нашитыми на груди железными пластинами и кожаными шапками-шлемами, разнообразное оружие, кое какая одежда, снаряжение и тридцать три талера серебром. В общем, небогатая добыча по сравнению с ливонской, но и то хлеб. Для торгово-обменных операций и расчета за услуги пригодилась. Парочку языков по спрашивали. Оказывается ни какие они не воины шведской короны. Так простые разбойники, решили перед зимой деньжат по быстрому срубить. Вот и сунулись по Неве и побережью Ладоги пошакалить. Наш спуск к реке от усадьбы прошли не заметили, хорошо замаскировали кустиками. Про весь они ранее знали, да жители увидели их, успели уйти. Вот они по натоптанной тропинке и пошли, авось на что ценное наткнутся. Вот и наткнулись на свою голову, на нашу усадьбу. Всего тятей было пятьдесят восемь лбов. Ни кто не ушел, баланс прибыло, убыло сошелся до последней головы. После беседы передали собеседников Прокопию. Куда они делись мы не интересовались. Но Федор проговорился, что легли они рядом со своими дружками рядом. Обобранные трупы побросали в трясине, Федор указал место. Таким образом, все концы в воду, вернее в трясину. Шнек Прокопий в Ладоге загнал. Часть брони и оружия передал в весь Прокопию, в счет оплаты продуктов и услуг по разбору-постройки усадьбы. Вот так и повоевали мы. А теперь Командир ты расскажи, что, как у вас. А то мы с Золотым все более по радио общались. В живую с участником все таки реально интересней поговорить.
– Что больше ни чего не происходило?
– Нет. Хотя у Шопенкова обе суки ощенились, принесли по шесть и восемь щенков. Костя доволен, есть результат. Грозится новую породу вывести. А кобелек - папашка гордый ходил сперва, а сейчас по притих, мамашки ему трепку несколько раз задали, когда он к ним лез, вот теперь и обходит женок своих с приплодом по дальше. Да вон он смотри, около Кости вьется. А сук с щенями, наш кинолог, в отдельные сани с будкой погрузил. Во-во это они и есть, он около них и едет. Так ты Мечеслав Владимирович не увиливай, а начинай рассказывать про Ваши дела в Ливонии.
И пришлось Черному рассказывать Валериановичу всю их эпопею с момента расставания. И хватило этих рассказов до самой Старой Руссы. Да ответов на возникшие вопросы еще до Великих Лук осталось.
Старая Русса - Великие Луки. 18 декабря - 24 декабря по новому стилю 1552 года РХ.
Обоз остановился в у окраины посада Старой Руссы, в сам город обоз решили не вводить, чума добралась и до этого города. Рассчитались за арендованных лошадей с хозяевами, прикупили, неожиданно дешево, в замен выбивших других лошадей, забрали дождавшихся ранее купленных Бухариным коней с санями. Сходили в баню, переночевали и на утро выступили далее по маршруту. Шли, как и другие обозы по Ловати в её верховья, к Великим Лукам, куда и прибыли 'согласно расписанию' через шесть дней, 24 декабря. Вот там то и узнали, от неожиданных попутчиков, что купленные по дешевки лошади были из выморочного имущества, то есть остались от умерших от чумы хозяев. Поругались на гадов торговцев продавших им опасный товар. Порадовались, что не поддались на дешевизну и не купили очень нужные им в пути тулупы и шубы, продаваемые теми же торгашами. Видимо и одежда было от чумных умерших, а это практически гарантированное заболевание. Как только сами торгаши при такой торговле оставались живы, можно было списать только на чудо. Или на стоящие зимой морозы, вымораживающие блох и чумные палочки. В Великих Луках расстались с Архипом, отблагодарив его десятком талеров, зона ответственности Бухарина по обеспечению проводки каравана окончилась и, переночевав, вышли на Москву.