Комедианты
Шрифт:
– Это твои часы, – пояснила она, – ничего не находишь в них странного?
– Да нет вроде.
– У них шестьдесят одно деление.
– То есть?
– Они идут точно, но в каждом часе у них шестьдесят одна минута, состоящая из шестидесяти одной секунды. Секунды эти чуть-чуть короче обычных, ровно настолько, чтобы часы могли точно идти. Сейчас они идут верно, но когда наступит твой час, ты услышишь, как закукует кукушка, и стрелка пойдёт в обратную сторону.
В следующее мгновение
– Как закукует кукушка и время пойдёт вспять.
– Что? – сонно спросила она.
– Ничего. Спи. Это сон.
Было около семи утра. Лариска крепко спала, повернувшись ко мне спиной. Осторожно, чтобы её не разбудить, я поднялся и вышел из комнаты. Спать больше совсем не хотелось. Я принял душ и отправился на кухню варить кофе. На душе почему-то было хреново.
В дверь негромко постучали.
– Кого ещё в такую рань, – пробурчал я.
– Кто? – спросил я на всякий случай.
– Я знакомая твоего друга. Он обо мне рассказывал.
– Ты забыла добавить «покойного», – грустно сказал я, когда она вошла. Как-то вдруг мы сразу были «на ты».
– Я не забыла.
– Не любишь касаться этой темы?
– У него был реальный шанс отворить дверь.
– Однако это всего лишь догадки.
– Всё есть догадки. Ещё, кажется, Гоббс говорил о невозможности чего-либо определить.
– Философия с утра… – Я поморщился.
– А я не люблю разговаривать в коридоре.
– Могу пригласить на кухню и угостить кофе.
– Замечательная идея.
Она позволила помочь снять пальто, затем зашла сначала в ванную, а потом и на кухню. Она ориентировалась в моей квартире так, словно была здесь тысячу раз.
– Ну и как тебе Моргана? – спросила она, посмотрев мне в глаза.
Её взгляд действительно проникал внутрь, но в моём случае он упал куда-то на дно, так и не задев ничего важного.
– Моргана как Моргана.
– Ну а я, как ты уже догадался, Анис.
– Странные у вас имена.
– Это не совсем имена, по крайней мере, в привычном понимании этого слова. У тебя можно курить?
– Кури.
Она достала из сумочки дешёвую зажигалку, дорогие сигареты и приступила к своему излюбленному ритуалу.
– Можно нескромный вопрос?
Она чуть кивнула.
– Объясни, пожалуйста, свой выбор сигарет и зажигалки.
– Что тебя так заинтересовало?
– Твои сигареты – целое состояние, тогда как зажигалка…
– Сигареты – это сигареты. Я люблю именно эти. Цена для меня не имеет значения. А зажигалка. Это не по-женски, но я не люблю цацек. Огонь везде одинаковый, а платить за понты… Это как-то ниже моего достоинства.
– Ясненько.
– Хороший кофе, – похвалила она.
– Стараюсь
– Во всём мире наберётся где-то с десяток человек, которые в искусстве приготовления кофе могут сравниться с Морганой. Она его чувствует.
– Кого?
– Кофе. Она берёт порошок, и он говорит ей, что надо делать.
– Карлос Кастанеда. Том пятый, страница восемь.
– Ты, кстати, зря иронизируешь.
– Это для поддержания разговора.
– Я вот что зашла, – она закурила ещё одну сигарету, – как ты себя чувствуешь в центре внимания?
– Если честно, хреново. Такое чувство, будто на меня глазеют через прицел.
– Так и есть.
– Да, но пока я нужен.
– Ты прав.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты хоть и золотой ключик, но одноразовый.
– Как презерватив?
– Пусть будет презерватив, если тебе так угодно.
– И что?
– А то, что после того, как ты откроешь дверь…
– Меня снимут и выбросят.
– Ты догадливый.
– Я как завидная невеста на выданье. Вокруг ухажёры, ухажёры, ухажёры, а в результате… Всё равно со мной это сделают.
– Ты прав.
– И что, нет никакого выхода?
– Теоретически ты мог бы уйти туда. Там другие правила. Но вместе с тобой туда ворвётся эксперимент, и там будет, как здесь.
– Веселая перспектива.
– Я хочу, чтобы ты это понял.
– Я понимаю.
– И что ты думаешь?
– Не знаю. Сейчас можно думать всё, что угодно, но в нужном месте и в нужное время… Не знаю.
– А ты подумай.
– Я подумаю.
– И ещё. Твой финал нельзя предсказать.
– Что?
– После того как с тобой закончит эксперимент, ты достанешься сортировщику, а что с тобой сделает он…
– Послушай… А зачем вообще это надо тебе?
– Я – лазутчик с той стороны.
– Это понятно. Непонятно другое. Ну, сломаешь ты меня, он же всё равно эту дверь откроет.
– Необязательно. Если бы та сторона была его фронтальной целью, тогда дело другое. Но эксперимент… Он как большая амёба с миллионом щупальцев. Одно из них упёрлось в нашу дверь.
– Вы надеетесь, что он постучится-постучится и свалит?
– Если ты не откроешь ему дверь.
– А что со мной будет, если я не открою ему дверь?
– То же самое, что и если откроешь. Для тебя это не имеет значения.
– То есть в любом случае… Смерть – это единственная штука, в которой можно быть уверенным.
– Не скажи.
– Ты знаешь альтернативу?
– Ты говоришь о смерти, как о чём-то финально-конкретном. А это домысел, как и все разговоры о том свете.
– Уж лучше, чем попасть к Господу на небеса.
– Почему?