Комедия положений
Шрифт:
За ту неделю, что жили вместе, которая была всего-то на какой-то десяток лет меня моложе, Алла, которая была всего-то на десяток лет меня моложе, успела рассказать мне свою жизнь, а я, возможно, свою. Но моя жизнь была заурядным существованием домашней женщины, дневная жизнь которой сводится к заботам о хлебе насущном, а ночная ограничена возможностями одного человека, собственного мужа. Да и там возможности использовались не полностью, во всяком случае, в нашей семье.
Привлекательная и готовая легко согласиться на близость Алка, притягивала мужиков как магнитом, но
При жизни двух взрослых женщин в одной комнате всегда следует опасаться некоторого взаимного раздражения и неприятия. Я боюсь аккуратных педантичных женщин, которые вводят свою аккуратность в ранг наивысшей добродетели и шпыняют окружающих за их неряшливость. Мне проще смириться с небольшим беспорядком в комнате, с оставленными на спинках стула платьями и юбками, чем напрягаться в условиях отдыха, борясь за чистоту. Алка производила в комнате вполне терпимый легкий бардак, а её беспорядочная ночная жизнь не мешала мне спать, - она тихонько проскальзывала в комнату под утро и не будила меня, крепко спящую именно на заре.
Алла замужем не была, но имела постоянного любовника, о чем её родители и, главное, брат, которого она боялась, и не подозревали. Работала Алла в аптеке, а её любовник был её первой любовью, еще со школы.
"... ушел он в армию, я его ждала, а он вернулся женатым. Служил в Горьком, ребенка там сделал и женился по необходимости, а в Москву её не привез, там оставил. А потом по старой памяти ко мне подкатился, а я его любила, дурочка была, вот и сошлась. А теперь он и мне жизнь ломает, и жене, и я ни то, ни се, и жену на расстоянии держит. Я тоже могла так поступить, родить ребенка и привязать его к себе, давно, еще до армии, но я не захотела, хотела, чтобы у нас всё было по-честному. А теперь я приехала отдохнуть, и женщина я свободная, с кем хочу, с тем и гуляю".
Алла работала в аптеке и с ней на отдых приехала её начальница. Она Алке и путевку организовала.
– Погулять ей хочется, а, ясное дело, со мной это проще, чем одной.
И Алла иронически усмехнулась. С её точки зрения, незамужней женщины, стремление погулять было естественным, но...но, Алка изменяла любовнику, который ею пренебрег и женился на другой, а начальница - мужу. И это представлялось Алке, да и мне тоже, более безнравственным.
В отличие от обычных отдыхающих женщин, которые стараются найти себе дружка из числа мужчин в санатории, Алка сказала пренебрежительно:
– Да я таких мужиков в Москве могу иметь сколько угодно. Мне интересны местные.
– С местными опаснее, как привяжутся, не отстанут, - осторожно сказала я.
Но Алла меня не послушалась.
Когда мы жили порознь, Алла всё равно приходила ко мне потрепаться, когда у нее оказывалась для этого пауза.
Она нашла себе немолодого местного кавалера, с которым проводила всё время, каталась по горам на его машине, ходила в рестораны, в общем, он ей нравился. И она радовалась жизни.
И хотя второй нравился ей значительно меньше первого, она тоже не слишком ломалась. Гулять, так гулять. Что ждало её дома в Москве? Монотонная работа и встречи тайком, урывками, в вечном страхе, что узнает её семья, придерживающаяся строгих правил нравственности?
Но предупреждала я её не зря.
Как-то, когда они выпивали всей компанией на природе, и её новый кавалер куда-то уехал по делам, к ней стал грубо приставать молодой парень.
– Прямо как проститутку тащил в кусты, иди с ним и всё.
Алла разозлилась и отказалась наотрез. Она встречалась с теми, кто ей нравился, и не переносила насилия. Мальчишка вспылил, его мужское самолюбие было оскорблено, на его глазах она сошлась с двумя, а с ним не хочет. Дело дошло до рукоприкладства, и вот я встречаю Аллу на завтраке с лиловым зловещим фингалом на правом глазу.
Я ничего не выспрашивала у Аллы, но сделать вид, что я не вижу синяка, было трудно. И после завтрака, когда я отдыхала на лавочке, Алла мне описала события последних дней. Сама она чуть не плакала. Не от боли, а от страха перед родителями:
– Через четыре дня я буду дома. Ну что мне им сказать?
– Скажешь, гуляла по горам, споткнулась о корягу, упала, не успела подставить руки, и ударилась о пенек, - сочиняла я ей легенду.
Вечером Алла зашла ко мне:
– Представляешь, мой Николай (московский дружок) прискакал сюда на экскурсию (он работал гидом). Как увидел меня, так и охнул: "Ну, мать, ты и оторвалась! Поедем домой, не надо тебе здесь оставаться", и такой он родной, милый. И так противны мне стали все эти мужики. Какого черта я гуляла с кем попало, это только назло ему.
После отъезда Аллы мне подселили сорокалетнюю очень смешливую женщину, мать двух детей, ткачиху.
С ней казалось всё в порядке: замужняя женщина, с веселым характером, но явно строгих нравов, по выражению моей бабушки к такой на драной козе не подъедешь, себя блюдет.
Но вот в первый же день она написала письмо, забыла на столике, а письмо "до востребования" и фамилия другая.
Я чуть бросила взгляд на письмо, но как будто и не видела и не поняла, а познакомившись со мной поближе, Валентина слово за слово, рассказала мне свою жизнь, да и кому рассказать, как не временному человеку, которого судьба прибила к тебе под бок?
У Валентины, симпатичной и полной энергии женщины, муж был пьяница, и пять лет как импотент, они продолжали спать в общей кровати без всяких действий с его стороны.
– Как будто, так и нужно, - сказала мне Валя.
– Валится рядом и храпит.
Год за годом, надоела ей такая жизнь, а на ловца и зверь бежит: их давний общий знакомый маялся много лет с больной женой. Вот с ним она и сошлась, и место свиданий у них было прозаическое - гараж.
А сейчас она вязала платье, похожее на то, что было на ней, жене своего любовника.