Комедия положений
Шрифт:
– Плохо ей, пусть порадуется новому платью, а у меня руки не отвалятся, - сказала она мне.
Их связь с обеих сторон тщательно скрывалась. И Валентина боялась, что муж узнает, прибьет.
– Ну, интересно, - возмутилась я, - Ему-то чего? Раз сам не пользуется, теперь и другим нельзя?
В санатории к Вале всё подкатывался один металлург, доставляя нам с ней много веселья своими примитивными галантностями, мы с ней укатывались вечерами, вспоминая его дневные дон-жуанские поползновения.
Моя открытка в Батуми из Гагры:
Здравствуйте, дорогие мама и бабушка!
Случайно
Я спустилась в город, на пристань, узнала, когда катер на крыльях под названием "Комета" идет на Батуми, и дней через десять, уехала, вернее, уплыла, а может быть, раз "Комета" судно с крыльями, то улетела в родной город. Перед отъездом попросила Валю беречь мое место и никого не впускать к себе.
Еще во второй день своего приезда я сходила к санаторному врачу, сделала десять приседаний не охнув, только коленные суставы трещали, и врач мне сказал: основное ваше лечение - наш воздух. Старайтесь как можно больше времени гулять и ходить пешком до моря и обратно (150 ступенек), хотя бы дважды. И действительно с той поры, как я, проблевавшись в вагоне, проснулась в фойе главного корпуса с ощущением легкости, никаких явлений со стороны сердца у меня не наблюдалось, всё исчезло, как только я вырвалась из своего аквариума, а значит, уезжая в Батуми, я не пропускала никаких лечебных процедур.
Села я в салон кометы, открыла Чивилихина и через пять часов, я за чтением их и не заметила, "Комета" причалила в Батумском порту, а там рукой подать, пять минут ходу, и я у своих.
Мама и бабушка встретили меня радостно, но сильно ругали, что я приехала налегке, без плаща, всего-то два свитера с собой взяла, а дело было в середине мая, на юге, и хотя море было еще холодное, жара стояла порядочная.
Приехала я к полудню, с хорошим аппетитом, но в доме не было еды. Никаких баночек с остатками недоеденного вчерашнего жаркого, завалявшихся блинчиков, кусочков жареной рыбы, ничего, чем, бывало, встречали мой неожиданный приезд на Белоозерскую мама и бабушка. Было откровенно голодно. Я попила чаю с остатками хлеба, старого хлеба, срезав с него плесень и намазав вареньем, и пошла на базар за продуктами. Я, конечно же, прискакала без копейки денег, и продукты покупала на мамины. Тогда еще мамина пенсия в 120 рублей была хорошей пенсией, свекровь жила на восемьдесят и тоже сводила концы с концами.
Накупила сыра, мяса, лаваш, овощей, сварила суп. Как всегда в Батуми мясо я купила никудышное, вечно мне доставался не молодой кусок теленка, а кости престарелого быка, а то и буйвола, и мясо при варке начинало издавать странный запах, а может быть, это было не оттого, что варился буйвол, а от пальмовых листьев, которые служили пищей коровам. По улицам Батуми шатались беспризорные коровы и объедали листву с пальм в районе набережной. В местной газете, носящей гордое название "Советская Аджария", было напечатано объявление: "Коровы, пойманные на территории города Батуми, будут отправляться на скотобойню, если в течение недели не найдется их хозяин".
Интересно, что машины, которые в Батуми мчатся прямо на людишек, норовя их задавить, перед коровой почтительно останавливаются. Меня это очень
Может быть, именно такую корову, пасущуюся на асфальте под пальмами, я и покупала на рынке. Но мясные щи есть мясные щи и, хотя мама стонала, что её кишечник не выдержит недоваренной капусты, но тоже похлебала. И после теплой мясной еды все повеселели.
Я прожила у мамы с бабушкой четыре дня, натаскала продуктов, отнесла белье в стирку, вымыла окна и укатила, а что я еще могла?
Вернувшись в санаторий, я прислала открытку, в которой и описала ужасы своего обратного путешествия в Гагры, которое прошло не так гладко, как путь в Батуми.
Здравствуйте, дорогие мама и бабушка! Доехала я уф, благополучно и уже сегодня строчу письмецо. Выехали или выплыли или как? в полный штиль, а потом по морю пошли круглые волны, гладенькие такие и стало слегка покачивать. Потом море потемнело, потом позеленело, хотя небо оставалось чистым и бледным. Появились барашки. Стало бросать из стороны в сторону. Бортовая качка.
Хорошо, что я не завтракала. Стало бросать вверх вниз. Хорошо, что я поставила клизму.
Стало бросать вверх вниз и справа налево. Хорошо, что бабушка сунула мне валидол. Потом на волнах появились целые белые бараны а у меня мысли, добегу я до туалета или нет. Решила, что нет, и осталась в кресле. Наконец Поти. Надо держаться до Сухуми, отсюда весь транспорт морем или автобусом по горам.
Вверх-вниз, вправо влево; и снова вправо влево, вверх, ох, только не вниз. 15-20-40 минут. От Поти до Сухуми 2 часа. Интересно, я выйду сама или меня вынесут? Если сама, то только ползком. Где сумка, там есть еще валидол.
Вверх-вниз, вверх-вниз. Что ж она так прыгает, а еще комета, а еще на крыльях. Как ты, мама, сказала? Мертвая зыбь? Возле Поти? Я тогда не поняла, почему мертвая, теперь понимаю.
Через час после Поти. Пожалуй, я не буду выходить в Сухуми, дотяну до Гагр.
Молодец, качает, а я ничего, ко всему можно привыкнуть. Посмотрим в иллюминатор, да почему качает, на море опять мертвый штиль, никаких барашков.
В 10.15 в Сухуми. Красота! Какие горы! Снежные.. какой море! Голубое... И что это бабка так распахлась своей курицей. Надо же так грызть, с таким хрустом. До чего же есть хочется.
Гагры встретили умопомрачительной жарой. В самый раз, когда ты в двух свитерах. Жалко, что без плаща. Плащ был остро необходим.
Хотели на мое место временно кого-нибудь подселить, но соседка, дай ей бог здоровья, не пустила.
В санатории в Гаграх я лечилась от астении, и диеты для меня не было. На ужин часто давали свиную поджарку, настолько жирную, что я просто не могла её есть. Однажды мне лично пожарили яичницу, когда я отказалась есть всё, что у них было в меню. Мой отощавший вид убеждал людей, что я не ем не потому, что капризная, до такой степени истощения трудно докапризничать. Но, несмотря на сочувствие медперсонала, еда была настолько плохая, что я совершенно посадила свой и без того гастритный желудок.