Комендантская дочка. Книга 2

Елизарьева Дина

– А может быть, первый человек, перед которым ты не боялась показаться любой?

– Наверное, ты прав, - с удивлением сказала она, - как ты догадался?

– Умным бываю. Так как насчёт того, чтобы выйти замуж за мужчину, перед которым тебе тоже не придётся притворяться?
– он перехватил её пальцы, замершие на секунду, и прижался к ним щекой.

– Не хочу тебя обманывать, - извиняющимся тоном проговорила она, - но я о тебе не вспоминала.

А пальцы этой самообманщицы даже слегка не дёрнулись, чтобы выбраться из плена! Так и прижимались

к его лицу. Ему нужно было только привстать и повернуться, чтобы достать губами до её губ. Секундное дело, честно говоря.

Глава 66

Элия и Ирхан

Элия всегда знала, что нравится Ирхану. Сильно нравится. Но почему-то её не интересовали искренние чувства. Зачем-то надо было бороться и устанавливать отношения с равнодушным к ней парнем. Добиться своего! Эта задача казалась сложнее и привлекательнее.

Может быть, она привыкла видеть такое дома между родителями?

Может быть, открытые чувства, не требующие завоевания, носили для неё привкус ненастоящего?

А может быть, «сделанные» отношения куда лучше поддавались тотальному контролю над своей жизнью?

Она же была самым жёстким своим диктатором, безжалостно выпалывая любой намёк на непредсказуемость! Был бедолага-офицер, что так неосторожно влюбился в неё и из-за этого вынужден был перевестись на другое место службы. Это ведь она прибежала жаловаться к отцу, испугавшись, что нарушены правила её игры!

Со своей наглухо замурованной душой она искала вовсе не душевное тепло, а такого же замкнутого человека. И нашла! Но вот Хельриг не захотел поддерживать её тщательно продуманный сценарий. К счастью.

Они уже полчаса сидели на детской горке. Долго целовались. Потом Ирхан пересадил её к себе на колени, укутывая дополнительно своей шинелью, так что Элия сидела в защищающем тёплом коконе. Как здорово, что ей уже не надо заботиться о том, что настоящие лери себе этих вольностей не позволяют! И удивительно, сколь многое она считала в жизни ненастоящим вместе с самой собой.

– Не придётся притворяться? Разве такое бывает в семье?
– вырвался вопрос.

– Так и семью создают, чтобы душой отдыхать, радоваться с родным человеком, - удивился Ирхан.
– Если люди притворяются, значит, что-то скрывают, боятся. Это и само по себе напрягает, отдаляет одного человека от другого, так ещё и действовать каждому приходится в условиях недостаточной информированности. Это порождает новые недомолвки. И так далее, так далее, а ведь всё это время каждый думает, что решает в общих интересах, а на деле расходятся всё дальше.

– А если я так не смогу? Это что - всё-всё рассказывать?
– серьёзно спросила Элия.

– Чем-то захочется поделиться, а чем-то придётся, - сказал он совсем рядом с её ухом.

– Придётся?
– насторожилась она, - например?

Он вытянул перед собой сложенные в щепоть пальцы:

– Летела оса, б-з-з, как сядет тебе на спину, каа-ак укусит под лопатку, ка-ак придётся бежать и сразу рассказывать!

Через

несколько слоёв одежды не было ощутимо, но, кажется, он и вправду попытался показать то место, куда её оса «укусила».

Невольно она сравнила с ханом, у которого прогладывало лишь желание обладать ею как собственностью. Посмотрел - оценил, доволен. А этому большому забавному парню постоянно хотелось её трогать, касаться, обнимать, он сдерживался, но всё равно так или иначе - руками, лицом, всем телом - притягивался к ней.

– Для помощи?
– с улыбкой предположила Элия.

– Да. Или потому что это надо рассказать, хоть не хочется и неприятно.

– «Надо» - это кому? Тебе тоже «придётся»?

Он вздохнул и прижал её крепче.

– И мне тоже. Эли... твоих родителей больше нет в живых.

Она замерла. Зашевелилась, пытаясь выбраться. Ирхан разжал руки, но она притихла, и он снова её обнял.

– Как это произошло?

– Лер Останд был приговорён к казни военным трибуналом, а у твоей мамы не выдержало сердце.

– Что? Что ты такое говоришь? Зачем ты так врёшь? Уж наверняка бы мне каждый встречный предъявил такое, - Элия отшатнулась, вскочила и, резко отвернувшись, быстро пошла прочь.

Ирхан поднялся и пошёл за ней.

– Оставь меня в покое!
– враждебно кинула она через плечо.
– Я не верю тебе, слышишь?

И торопливо зашагала дальше. Недалеко - до ближайшего толстенного тополя, уткнувшись в который и разрыдалась. Видимо, не было сил унести горе подальше. Стукнула ствол:

– Не верю! Не верю!

Он подошёл, тихонько повернул девушку к себе и прижал, пережидая слабые удары ладонью. Крепко держал, чувствуя сотрясающие всё её тело стоны. Она мелко-мелко и быстро-быстро качала головой, отрицая услышанное, сильно дрожала.

Внутренний хохотун ругался и стыдил за ненужную прямоту, чёрствость, бестолковость, грубость, бессердечность. Ирхан дорого бы дал за то, чтобы вернуть последние полчаса и всё сказать по-другому, издалека, не рубить с плеча. Но постепенно горький плач Элии перешёл в долгие всхлипы с прерыванием вздохов и потом совсем затих.

Тогда он придушил своего внутреннего паникёра и негромко произнёс:

– В городе, да и в гарнизоне об этом почти никто не знает. Разве что комендант. Делу придали статус секретности. В газетах было лишь упоминание, что лер Останд не справился с обязанностями и был снят с поста.

– А ты как узнал?
– глухо спросила она, не поднимая головы. И потом глубоко вздохнула, явно прогоняя слёзы.

– Дэйса и Лемара вызывали свидетельствовать на трибунале. Их с Варьяной теперь в Бартон забрали, потом, может, ещё куда направят.

– Ты потом всё расскажешь подробнее, да? Я могла только надеяться, что они живы. А вот родители...
– Элия замолчала, а потом еле выговорила, - не могу в это поверить, - ещё один глубокий вдох и нерешительное, - Ирхан?

– М?

– Ты сказал, что можешь провести на территорию гарнизона?