Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»
Шрифт:
У меня на совести, может, еще побольше, чем у вас, ваша милость.
В оригинале Швейк использует совершенно замечательную форму вежливости – «оникание», обращение к собеседнику в третьем лице множественного числа: «у них», вместо «у вас» – nez r'acej'i m'it voni вместо m'ate vy, кроме того, он не говорит «ваша милость» (vase milosti), а «вашество» – vas- nosti. (В варианте ПГБ 1929 точнее, чем в ПГБ 1963 – «вашескородие»). Ниже вся фраза полностью:
«j'a m'am toho, muze bejt, jeste v'ic na svedom'i, nez r'acej'i m'it voni, vasnosti».
У всего этого есть русский эквивалент – использование «их» и «им» как
У меня на совести, может, еще побольше, чем у их вашескородия.
Подробнее о чешском «ониканьи» см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279, где такой способ обращения вовсю используют между собой старомодные жандармы из Путима и Писека, что вообще не исключение дтш героев романа той же складки.
С. 49
Меня уже освидетельствовал один доктор в полицейском управлении, нет ли у меня триппера.
Забавный случай, когда немецкий дериват законным образом возникает в русском переводе, но отсутствует в чешском оригинале. Швейк называет триппер – kapavka (ударение, естественно, на первый слог), слово, образованное от не требующего перевода чешского глагола kapat (ударный гласный тот же).
Когда я занимался подделкой векселей, то на всякий случай ходил на лекции профессора Гевероха.
Профессор Геверох – Anton'in Heveroch (1869–1927), знаменитый чешский врач, профессор, психиатр и невролог. Такая же знаковая фигура дяя чешского обывателя, как доктор Ганнушкин для советского (см. романы Ильфа и Петрова, Булгакова). Автор базового для чешской медицины труда «Диагностика душевных заболеваний» («Diagnostika chorob dusevn'ich», 1904). Но исследователи утверждают, что любимым трудом лично Гашека была более ранняя работа Гевероха «О podiv'inech а lidech n'apadn'ych» (1901) – конспект лекций «О чудаках и необычных людях», в которой доктор описывает все возможные виды и вариации бытовых помешательств и глупостей, творимых как великими, так и самыми обыкновенными людьми, и все это в стиле, весьма похожем на рассказы «из жизни» Швейка. Вообще же Гашека, по свидетельству его знакомых и друзей, в его самые продуктивные годы (и до войны, и тем более после) совершенно уже не занимали чужие художественные тексты, зато он очень любил листать энциклопедии и всякую научнопопулярную дребедень.
С. 50
Как-то в Нуслях, как разу моста через Ботич, когда я ночью возвращался от Банзета, ко мне подошел один господин и хвать арапником по голове;
Ботич (Botic) – маленькая грязноватая речушка на самом дне глубокого оврага, разделяющего пражские округи Нове Место, Винограды с одной стороны и Нусле, с другой. Приток Влтавы.
В оригинале от Банзетов (od Banzetu), что и понятно, именно так называется существующая и по сей день на Таборской улице, напротив ратуши (Praha-4 – Nusle, T'aborsk'a 389/49) пивная «У Банзетов» («U Banzetu»). Ошибка в числе, скорее всего, обыкновенный недосмотр. Далее, в ч. 1, гл. 13, с. 185 – правильно. Однажды появилось на солнце пятно, и в тот же самый день меня избили в трактире «У Банзетов», в Нуслях.
Еще раз упоминается и правильно переведено в ч. 4, гл. 3, с. 313: но он был так скромен, что ходил только к Банзетам в Нусли…
Следует отметить, что это не единственный случай замены множественного числа на единственное в названии в разных вариантах перевода. См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 258.
Отпер ключом подольский костел, думая,
По всем признакам – костел Св. Михаила Архангела в пражском районе Подоли (Kostel sv. Michaela Archandela v Podol'i). Улица Под Вышнеградом (Pod Vysehradem), д. 1 (JS 2010, JH 2010).
C. 51
Приведу вам еще один пример, как полицейская собака, овчарка знаменитого ротмистра Роттера, ошиблась в Кладно.
Ротмистр Роттер (rytmistr Rotter) – еще одно подлинное лицо. Theodor Rotter – начальник районного отделения полиции (Bezirksgendarmeriekommando), правда, не в Кладно, а много южнее, в Писеке. В самом деле, известный чешский кинолог и заводчик, среди прочего много и успешно занимавшийся разведением и улучшением пражского крысарчика (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 27). Гашек познакомился с Роттером в бытность свою редактором журнала «Мир животных» («Svet zv'irat», 1909–1910) и дружил. Более того, именно у Роттера находился в гостях с Йозефом Ладой в момент исторического покушения на Франца Фердинанада. См. комм., ч. 1, гл. 2, с. 37.
Жандармское звание ротмистр соответствует армейскому капитану.
Кладно (Kladno) – город в 30 километрах на запад от Праги.
Вот привели к нему однажды довольно прилично одетого человека, которого найти в Ланских лесах.
То есть у местечка Лани (L'any), примерно в 10 километрах на юго-запад от Кладно.
Под конец выяснилось, что человек этот был депутатрадикал.
В Примечаниях (ZA 1953) перечисляются все по тогдашним представлениям радикальные чешские партии: «Radik'alne pokrokov'e nebo St'atopr'avn'i nebo N'arodne soci'aln'i» – Радикально-прогрессистская, или Конституционная, или Национал-социалисты. Последние, самые многочисленные и популярные, были излюбленным предметом нападок и издевательств Гашека, особенно после того, как за поведение, не соответствующее партийной линии, будущего романиста, а тогда штатного уличного репортера, вышибли (1912) из партийного рупора – газеты «Чешское слово» («Cesk'e slovo»).
С. 52
И если в случае со Швейком три противоположных научных лагеря пришли к полному соглашению
В оригинале:
Jestli v pr'ipade Svejkov'e doslo к 'upln'e shode mezi temi protivopolozen'ymi vedeck'ymi t'abory
Место замечательное тем, что здесь Гашек употребляет не чешское слово, а русское. Вместо нормального и понятного любому его соотечественнику protilehl'ymi пишет русское prot'ivopolozen'ymi (см. у самого Гашека – ч. гл. 14: Prosel se ode dver'i к protilehl'emu oknu – Прошелся от стены к противоположному окну. К сожалению, у ПГБ, вообще утрачено и переведено просто – ч. 1, с. 201: и зашагал от двери к окну мимо Швейка и обратно). Кстати, во многих поздних чешских изданиях замена одного на другое молча делается редакторами. Использование русизмов, и вообще упрек в том, что после пяти лет пребывания в России Гашек призабыл родной язык – одно из самых ходовых и распространенных у критиков романа.
Действительно, русизмы время от времени попадаются, например, буквально в следующей главе мелькнет нечешское слово chal'at (Napred ho svl'ekli do naha, pak mu dali nejak'y chal'at) – вместо правильного для «халата» чешского pl'ast; и там же находим понятный чехам, но экзотический koridor (Tomuto cloveku vr'at'ite jeho saty a d'ate ho na tret'i tr'idu na prvn'i koridor) вместо естественного и общепринятого chodba. Но в целом подобные включения в общем корпусе текста скорее случайность, чем хроническая патология.